Воины облаков
Шрифт:
Я побежала за водой, ругая себя за длинный язык, высунутый и нет, и думая о том, что Пушак первым делом доложил Верховному о нас. И никак не могла решить для себя, хорошо это или плохо. Вернулась я очень скоро и не пожалела, потому что сон про сестру мальчика остался для нас с шаманом тайной. Да и все остальные мы знали далеко не в подробностях.
– Да, твои таланты - хороший знак для чачапойя, в связи с годом Поворота, Ключа или Звезды Магов. У нас его называют по разному. Я знал, что карта пути к городу Истоку находится где-то в Храме. Теперь думаю на вершине, куда ждущие посвящения не поднимаются. Так же как жертвенник камня Ключа. И дороги из твоего сна мы не
– А что, если мы,- вдруг встряла я,- сразу пойдём к Истоку? А чиму пусть ждут отряд.
– Мы?- задал вопрос Верховный.
– Ну да, мы втроём, я Пушак и Чаупи-тута,- затараторила я, пока меня не остановили.- Выйдем перед рассветом, потемну. А лучше бы даже каким-то тайным ходом. Пушак говорил, в крепостях есть. Чтоб уж точно никто не знал. А отряд поведёт кто-то из шаманов Ведущих.
– Ладно, возможно, я бы и согласился. Понятно Пушак, понятно мальчик, а почему ты?- явно напрашиваясь на очередной высунутый язык, съязвил старик. Он явно смеялся в душе.
– А потому что я дочь Инти,- нахально заявила я,- и меня в год Звезды сюда боги, тоже не зря засунули. Сами говорили, может у них на меня свои планы.
– А Руми?- обижено сказал Чаупи-тута.-Пусть он тоже пойдёт с нами. Мы друзья, он поможет нам.
– Мальчик, даже воины нашего племени никогда не допускались в Храм, а этот парень, он уари, совсем чужой. Почему ты так уверен в нём?- старый шаман ждал ответа с большим интересом. Как учёный, который запустил какую-то опытную реакцию и надеется на неожиданный результат.
Чаупи-тута почувствовал головокружение. Ему показалось, что он перестал дышать. Мальчик пробирался сквозь перламутровый туман. Как он оказался между времён? Может умер? Один раз он видел такое. В своей деревне. Сосед ссорился с женой. Вдруг кожа у него стала синюшно-серой, он упал. И через минуту был мёртв.
Что он ищет здесь и куда идёт? Ему нужно было понять что-то, нужно вспомнить, учитель говорил, что здесь можно забыть обо всём, потерять путь назад. В прошлый раз он был тут не один, учитель держал его.
– Нужно вспомнить…учитель…Верховный…Руми…-Чаупи-тута обрадовался. Он хотел узнать у богов о Руми. Старый шаман спросил почему он так верит ему, и мальчик вспомнил их недавний разговор.
Когда они встретились впервые у гостевого дома, парень сказал, что он сирота и Чаупи-тута хотел узнать, что стало с его родителями. Он болезнено воспринимал потерю родственных связей. И Руми рассказал, что знал сам. Он был захвачен во время воинского рейда уари, совсем малышом. Воином, жена которого не могла родить ребёнка. А он очень любил её и не хотел брать другую. Они растили его до десяти лет. Потом приёмный отец погиб в военной вылазке. А мать умерла от болезни, которая мучила её долгие годы и не давала возмоности выносить собственное дитя. Воины уари забрали
Чаупи-тута подумал, он хотел пройти назад по линии времён, увидеть откуда был взят Руми. Что так подкупает его в нём. А, если ему чего-то очень хочется… Вот как он оказался здесь. Он идёт в прошлое. Ищет след Руми. Только как потом вернуться назад? Его тотем здесь не поможет. Птицы не живут между времён. Тогда кто? Тот кто ещё не пришёл в мир?
– Тамитами,-позвал он,- помоги мне.
Девочка так легко двигалась в тумане. Её резвые ножки оставляли дорожку из светящихся искр. Она как-будто только и ждала, когда он позовёт её, так быстро возникла рядом с ним.
– Идём со мной братик,- она взяла его за руку, и он ясно почувствовал её тёплую ладошку.-Ты не должен долго быть здесь. Я знаю что ты ищешь.
Чаупи-тута удивился. Потом подумал, что он совсем не знает законов этого места и пошёл за маленькой сестрой. Двигаться с ней стало намного легче.
Тамитами подвела его к месту, где туман вертелся воронкой, как небольшой смерчик и наклонила его голову внутрь.
Горели кровли домов. Воины уари, с нанесёнными углём на лица неровными полосами, в ночной тишине напали на деревню. Чаупи-тута с ужасом смотрел, как разбуженые внезапным нападением, из домов выскакивают люди и погибают поодиночке, сражаясь за свои семьи. Темноволосый мужчина, головой вниз на лестнице у входа. Женщина с разрубленым лицом и воин, отрывающий от её груди кричащего малыша. Ночной ветер шевелит волосы на её голове. Белокурые волосы. И дома…округлые, на платформах с зигзагом родового рисунка.
Рука сестры выдернула его обратно. Она дёрнула резко и нетерпеливо.
– Бежим, тебе нельзя больше.
В этот раз, он и сам шёл гораздо легче и отчётливо видел свой след. Но дойдя до места, где встретил сестру, увидел, что след начинает таять. Он побежал, сестра смотрела ему вслед с тревогой. И тогда он потянулся к знакомой энергии учителя. Он уже знал этот жёлто золотистый ореол со вспышками цвета индиго. Чаупи-тута всем сердцем потянулся к нему. И вдохнул судорожно и глубоко.
12декабря.
Низкий каменный свод подземного коридора давил на затылок и на плечи. Иногда холодная капля срывалась сверху и попадала на открытую кожу. Ледяная, она колола, как остриё кинжала. Я вздрагивала. Меня и так пробирал холод. Мы спали едва пару часов. Пришлось собираться быстро. Быстрее, чем мы предполагали. Наскоро прощались с ребятами. А ведь встретились всего пару дней назад и даже не успели пообщаться как следует.
Вчера, когда, после вопроса Верховного, Чаупи-тута вдруг окаменел, как статуя и практически перестал дышать, испугались все. Даже провокатор Верховный побледнел. Пушак бросился было к ученику, но старый шаман жестом остановил его.
– Не трогай,- сказал он быстро,- ты только помешаешь ему. Лучше иди навстречу.
– Ты думаешь он ушёл между времён? Один, без помощи? Но я не смогу без снадобья даже дойти до границы.
– Тут есть всё, что нужно,- старик поднял свою суму,- я всё ещё Прорицатель.
Пушак, дрожащими руками, перебрал снадобья и быстро отмерил нужную дозу. Верховный, тем временем, разжигал огонь в жаровне, приготовленой на вечер, в его комнате. Он растёр в порошок между ладоней несколько сухих листьев и бросил в огонь. Амаута осторожно взял в свои руки ледяные ручонки мальчика. Его глаза уже приобретали отрешённый остекленевший взгляд. Теперь оба стали похожи на застывшие фигуры.