Воины столетия. Дар
Шрифт:
— Слышала, — я огляделась. Сашки и правда не было видно. Впрочем, какое мне до него дело.
— И все равно, — Настю понесло. — Меня такие индивиды пугают. Сидит один, лохматый, взгляд, как у маньяка. Вечно в себе. Вот что у него на уме? Мне вот прям страшно иногда.
— Не обращай внимания. Может, он просто хочет казаться незаметным.
Настя махнула рукой.
— Мои родители не для того сюда деньги вкладывают, чтоб на меня извращенцы всякие глазели.
— Насть, завязывай ерунду молоть.
— Нет, ну ты подумай…
То ли от болтовни подруги, то ли от жары, у меня разболелась
— Кирсанов, опаздываете, — заметила классная, когда Сашка просто-напросто прошел мимо неё. — Александр, я к тебе обращаюсь.
— Извините, — буркнул он, падая на стул за последней партой.
— Нет, ты посмотри на него, — зашипела Настя, провожая одноклассника взглядом. — Он во что вообще одет? Что за пыльные шмотки? Ой, а смотрит как! Ужас! А вдруг он оружие принес?
Я уперлась локтями в парту и, схватившись за голову, достаточно громко осадила подругу.
— Успокойся, твою мать.
— Но…, - Настя опешила от такой наглости.
— Хватит. Пофигу мне на Кирсанова, пофигу на чужую одежду, пофигу на всех.
— Ну и ладно, — Настя надулась и отвернулась, но под конец урока уже вслух размышляла, где лучше обмыть начало последнего учебного года.
Наслушавшись ужасов про ЕГЭ и бессмысленность нашего существования, если завалим экзамены, мы, собравшись старой, доброй компанией, ушли к заброшенным ларькам за школьным парком. Трое парней и пять девчонок — так мы собирались с пятого класса. Мы жутко гордились, что Артем мотался с нами. Макс был старостой, и ему уже исполнилось восемнадцать, поэтому за сигареты и выпивку отвечал он. Несмотря на свой значительный возраст, Макс выглядел лет на пятнадцать, поэтому везде таскал с собой паспорт. Невысокий, худой, какой-то весь нескладный, Макс, однако, здорово умел вешать лапшу на уши, и деньги у него, как у сына министра здравоохранения, не переводились от слова "вообще". Третьим парнем был Ярослав или просто Ящик — футболист, разгильдяй и шутник высшего профиля. В общем, мы могли гордиться, что выхватили в свою компанию лучших парней класса. Впрочем, в пятом классе они лучшими не были, просто все мы жили рядом.
Первое сентября единодушно решили отмечать у Ящика на квартире, потому что родители его, спровадив отпрыска в школу, благополучно свалили на дачу, а на даче, с бассейном, баней и винным погребом, задерживались обычно суток на двое. Поэтому Ярик был предоставлен сам себе.
Ехать решили сразу же, из школы, поэтому к вечеру большинство уже изрядно набралось, и каждого, без исключения, потянуло на приключения. Я почти не пила — голова раскалывалась, и покоя не давало какое-то неприятное, звенящее чувство тревоги. Названивал Сережка, но я сбрасывала — не хотела думать, что говорить, а послать его язык не поворачивался.
Наконец, когда компания решила идти гулять, я, с трудом оторвав себя от дивана, захватила дольку лимона и поплелась за ними. У подъезда Ящик уронил на мои плечи свою ручищу и, придвинув меня к себе, поинтересовался.
— Ты сегодня такая грустная, хочешь, развеселю? — и поцеловал. Неплохо так, с коньячным привкусом, даже голова на миг перестала болеть. Окружающие разразились хохотом и тоже принялись целоваться. Насте достался Артем, а вот Нике и Кире — никого.
— Я домой пойду, — сообщила я, когда восторженные вопли по поводу девчачьего поцелуя улеглись.
— Как? Почему?
— Голова болит, не могу больше. Ящик, отвянь! Нет, не помогло!
— Давай, мы тебя проводим, — Настя потащила за собой Артема.
— Тут идти недалеко, — кисло заметила я, но настаивать не стала. За купеческими домами начинался частный сектор — элитный район неподалеку от центра города. От старинного особняка, принадлежавшего ещё прапрадеду Ярослава, до моего дома можно было пройти напрямик, но я, пользуясь относительной адекватностью спутников, повела их кружным путем. Не дойдя пару домов до знакомой подворотни, я распрощалась с Настей и Артемом.
— Да тебе далеко ещё, — ворчала Настя. — Темнеет уже. Я за тебя боюсь.
— Нет-нет-нет, мы тебя не бросим, — вынес вердикт Артем.
Я кивнула и постаралась чуть отстать, что не составило труда. Насте, кажется, удалось заарканить парня своей мечты. Артем то и дело притягивал Настю к себе и обворожительно-пьяно улыбался, выслушивая ерунду, которую она молола.
Я нырнула под арку и, оказавшись в полутьме, нос к носу столкнулась с Сашкой.
— Что-то не так, — произнесла я, потирая виски. Его неожиданное появление не напугало меня, скорее смутило. Сашка кивнул и достал половинку Камня. Без лишних слов мы ушли в Перехлестье.
Я не успела даже открыть глаза, как мощный удар в грудь сбил меня с ног. Я упала на спину, хватая ртом воздух, на мгновение замерла и, откатившись в сторону, вскочила.
— Тёма, свет! — рявкнул Арес, орудуя мечом в толпе заблудших. Это только снаружи они выглядели как обычные люди. Их сознание, воспоминания, сны, чувства поглощали жадные до эмоций духи.
Я вскинула лук и выпустила две стрелы. Слепящий свет заполнил пустоту между нами. Заблудшие застыли, и Арес, воспользовавшись передышкой, покромсал на лоскуты окружавшие его фигуры. Сотканные из тумана тела женщин, мужчин и детей, таяли и исчезали. Фантомы, потеряв добычу, закручивались вокруг лезвия меча, как сахарная вата вокруг палочки. Арес шумно выдохнул и покачал головой.
— Десять, — он посмотрел на меня через прорези шлема. — Десять заблудших. Сразу.
Он огляделся. Мы стояли на краю проросшего сорняками оврага, по дну которого стелился туман.
— Нас будто ждали.
Я кивнула, луком указала на клочья призрачных тел.
— Зато теперь они проснуться. Мы же спасли их.
— Там были даже дети, — Арес мотнул головой. — Я знаю, что они нереальные, но это… тяжело.
Он покрутил меч в руке, словно имел в виду вес оружия.
— Идем, надо…, - договорить он не успел.
— Пригнись! — заорала я, молниеносно вскидывая лук и выпуская поражающую стрелу в очередного заблудшего, высочившего из оврага. Мужчина в длинном, бардовом халате вскинул руки — стрела попала точно в пустую, черную глазницу — и грудой тряпья рухнул к ногам Ареса. Напарник выдернул стрелу, вокруг которой трепыхался дух, и протянул её мне.
— Он появился бесшумно, — я взяла стрелу, разглядывая слабый белесый вихрь, крутящийся вокруг наконечника — всё, что осталось от духа. — Одиннадцатый.