Воины столетия. Дар
Шрифт:
— Вот и здорово. Помните, дух из напарника изгоняется обыкновенным очищением — стрелой света, в воздух, а не в напарника, кинжалом света, опять же не в напарника, а в землю рядом с ним. Вы — молодцы, скажу вам честно.
Я подняла глаза, и Ключник подмигнул мне поверх своей чашки.
— Вы оба отлично справляетесь. Ещё вопросы?
— Мне стали сниться сны, — произнес Сашка, смотря в окно.
Ключник и я озадаченно уставились на него. Он обернулся и хмуро глянул на собеседника.
— Вы говорили, что воинам сны не снятся, — продолжал напарник. — Что наше сознание никогда отдельно от тела не посещает
— Ээээ, — Ключник вскинул одну бровь. — Ты уверен, что это именно сны?
— Я сплю, и мне снятся… непонятные пустыни. Разноцветное небо, по которому течет длинное… облако.
— Течет? — переспросила я.
— Да. Как река. Черная река на небе. Может, это и не облако вовсе…
— С ума сойти, — тихо выдала я. Мне ни разу в жизни сны не снились. Как оказалось, это особенность всех потенциальных воинов Перехлестья.
— Это могут быть видения, — Ключник отставил чашку и, внимательно глядя на Сашку, отбил пальцами дробь по столешнице. — Видения из мира духов.
— Обалдеть! — восхитилась я.
— В этом нет ничего страшного, просто ваше восприятие меняется. Вот у вас, — Ключник кивнул мне. — Болела голова, и вы чувствовали, что что-то тревожное происходит, а духи, тем временем, захватывали сознания спящих людей и готовили свою диверсию. Я же говорил, как вы — часть Перехлестья, так и оно — часть вас. Это заложено в вас с рождения. Вы живете в двух реальностях. Все ваши способности, дремавшие до этого, активизировались, чувства обострились. С каждым переходом вы меняетесь, приспосабливаетесь, становитесь сильнее.
Я посмотрела на Сашку, но он снова разглядывал улицу за окном.
— Значит, — медленно заговорил он. — Мы уже не сможем вернуться к нормальной жизни?
— Это и есть ваша нормальная жизнь.
Домой мы возвращались вместе с Сашкой. Напарник молчал и шел быстро, мне приходилось его догонять.
— Так сегодня мы пойдем в Перехлестье? — спросила я.
— Пойдем.
В переулке у его дома мы сбавили шаг. Сашка огляделся и достал половинку Камня.
— Будь готова. Сзади!
Я пригнулась, швырнула вперед лук и, перекатившись через голову, схватила его и приладила две стрелы — очищения и поражения. Развернувшись на одном колене, я выстрелила. Слепящий свет заставил духа замереть. Вторая стрела оторвала огромный белый лоскут с его бока. Два удара меча Ареса завершили бой.
— Это был он? — я поднялась и подошла к напарнику, наблюдая, как оставшаяся от духа дымка вьется вокруг светлеющего лезвия меча.
— Не знаю, но досталось ему крепко, — Арес усмехнулся и сдвинул шлем на затылок. — Эффектный трюк.
— Здесь все получается само собой, — я повесила лук на плечо. — Прогуляемся?
— Вряд ли, — Арес широко улыбнулся. — У нас гости. Попробуем спина к спине.
Он выхватил из-за голенища сапога кинжал и воткнул его в землю у наших ног. Свет от рукоятки метнулся во все стороны. Духи, спешащие к нам, как мотыльки к лампе, завязли в его потоках.
— Не меньше дюжины, — я улыбнулась, снимая лук. — Было бы легче, будь у меня автомат.
— Умеешь им пользоваться? — спросил Арес. Я спиной почувствовала, как он напрягся, готовясь к бою.
— Здесь я умею все.
Свет стал меркнуть, и духи понеслись на нас.
***
Я ждала
— Добрый вечер, — я мило улыбнулась. — Вы не подскажите, в какой квартире живет Александр Кирсанов? Он — мой одноклассник.
Старушки переглянулись. Одна зловредно хихикнула, а другая, прищурившись, сурово воззрилась на меня.
— Так это ты с ним каждый день в подворотне шаришься?
Я вытаращила глаза, а бабка, довольная произведенным эффектом, продолжала.
— Что, думаешь, никто не видит? Только вечереет, он — скок в проход, а ты там уже стоишь. Десять минут — и выходит, слова не скажет, как привороженный. И чего ж вы там делаете?
— Эээээ… Ну…
Вторая бабка, закончив хихикать, выдала веско.
— Вот тебе и "э", шалашовка!
Я покраснела до ушей.
— Да как вы…, - резко развернулась и пошла прочь, злясь больше на Сашку, чем на гогочущих старух.
— В двадцать первой, третий этаж, — произнес за моей спиной хрипловатый мужской голос. — А вы бы, дамы, научились себя вести. Обоим лет по восемьдесят, а воспитания и ума как не было, так и нет.
Я обернулась. У подъезда, опираясь на внушительного вида лохматую метлу, стоял пожилой мужчина в пальто, фартуке и шляпе, и улыбался мне. Аккуратно стриженная борода была вся седая, и я дольше, чем следовало, разглядывала дворника-интеллигента, пытаясь вспомнить, где я могла видеть его раньше. Бабки тем временем подняли невообразимый гвалт, сыпля похабщиной и оскорблениями, а я, пропищав несчастное "спасибо", тенью юркнула в подъезд. У квартиры номер двадцать один на меня нашел ступор. А, собственно, зачем я это делаю? Так ли мне надо в Перехлестье? Единственное, чего мне сейчас очень хотелось, так это хорошенько поругаться с Сашкой — вылить на него обиду, злость и негодование, к появлению которых он имел прямое отношение. Нет, ну кем он себя возомнил? С другой стороны, я мало представляла, что вообще хочу ему сказать. Вот с Аресом общаться было легче.
Но Сашка и Арес — две стороны одной медали. Почему бы не вести себя с Сашкой, которому на всех плевать с вершины его ничем неоправданного высокомерия, как с Аресом, который всегда поможет, прикроет и посоветует?
А, может, он там вообще умер? Отец вот недавно рассказывал о парне с аневризмой головного мозга. Мог умереть в любую минуту.
Я забарабанила в дверь. Барабанить пришлось долго. Я уже подумывала позвонить в МЧС и даже достала телефон, когда дверь распахнулась, и Сашка, в одном полотенце на бедрах, вытирая вторым мокрые волосы и не видя из-за этого меня, бросил.