Воины-тени: Ниндзя и ниндзюцу
Шрифт:
Выросший в богатой и знатной семье, он в пятнадцатилетнем возрасте постригся в монахи и стал изучать буддийский канон. Но склонность к мистике побудила его вскоре уйти из монастыря и поселиться в пещере на заросшем густым лесом склоне горы Кацурага. Там он прожил более 30-и лет. За это время Одзуну с помощью китайцев летально познакомился с системой «люгай мэнь» и соединил ее с синтоистским культом гор. В результате он создал оригинальное учение, названное им «Сюгэндо» — «Путь обретения могущества».
Важнейшую роль в практике «обретения могущества» (т. е. овладения
Как и бродячие нищие монахи «люгай» в Китае, последователи «сюгэндо» в Японии очень скоро стали подвергаться преследованиям со стороны светских властей и официальной церкви. Аскеты-отшельники лишали казну налога, а монастыри — прихожан и даров. В то же время они пользовались огромным авторитетом в народе как знахари и прорицатели. Дело дошло до того, что многие крестьяне стали считать самозванных монахов, этих бродяг и отшельников, единственными истинными последователями учения Будды! Понятно, что правящие круги не желали мириться с таким положением вещей. Были изданы указы, запрещающие бродяжничество (717 г.) и учение «сюгэндо» (718 г.). Однако запреты не дали желаемого результата.
Число последователей Энно Одзуну продолжало увеличиваться. Они укрывались в потайных скитах в горах, поэтому их стали называть «яма-но-хидзири», т. е. — горные мудрецы».
Когда во время царствования императрицы Кокэн вся реальная власть с 765 по 770 годы сосредоточилась в руках министра-монаха Докё, гонения на неофициальную церковь усилились. Особым указом Доке запретил строительство часовен и храмов в горах и лесах, а самозванных монахов было велено разыскивать и заключать пол стражу.
Репрессии повлекли за собой объединение горных отшельников, бродячих монахов и части крестьян — приверженцев «сюгэндо» — в замкнутые общины, и все большую милитаризацию этих общин.
Зачатки знаний о выживании, почерпнутые у китайских монахов «люгай», были дополнены и расширены, а среди самих «сидосо-гёдзя» выделилась особая прослойка монахов-воинов (сохэй), главной задачей которых стала зашита горных общин от нападений вооруженных отрядов, посылаемых властями. Большую роль в совершенствовании воинского искусства «горных мудрецов» сыграло то обстоятельство, что после поражения в 764 году восстания Накамаро Фудзивара уцелевшие мятежники (большинство которых составляли профессиональные воины) бежали в горы. Там они пополнили ряды «сохэй».
На рубеже IX–X веков термин «яма-но-хидзири» постепенно вышел из употребления. Бывших «горных мудрецов» все чаще и чаще стали называть «яма-буси»,
Созданное им по китайскому образцу учение подразделялось на явное и тайное. В свою очередь, тайный раздел включал в себя медитацию в процессе созерцания «мандал» (нечто вроде икон, изображающих, однако, не святых, а буддийскую картину мироздания), искусство заклинаний, ритуальные позы и жесты. Система Кукая давала ощущение реального слияния с космосом и обретения магической силы…
Когда же появились школы ниндзюцу в чистом виде? По существу, такие школы, ведущие родословную от семейных кланов монахов-воинов «сохэй», сложились уже к XI веку, хотя они еще не осознавали себя в качестве «рю», т. е. школ боевых искусств. Превращению сохэй в ниндзя способствовали политические события.
С середины X века до середины XVII века вся Япония оказалась охваченной войнами князей друг против друга, мятежами аристократов и народными восстаниями. Кровавая смута продолжалась более 700 лет подряд!
В такой обстановке очень быстро возникла необходимость в квалифицированной разведке, которая могла бы обеспечить решающий перевес какой-либо из враждующих сторон. Но при этом воинское мастерство самураев, этих рыцарей «без страха и упрека», диктовало ряд условий разведчикам, действующим против них. Самым главным из них являлся профессионализм шпиона, который должен был уметь не только добывать нужную информацию (что само по себе нелегко), но и в кратчайшие сроки доставлять ее по назначению. И то, и другое требовало великолепной общефизической, боевой и специальной подготовки.
Сохэй обладали всеми необходимыми качествами такого рода. Поэтому именно они стали в феодальной Японии потомственными профессиональными разведчиками, террористами и диверсантами. Практически каждый удельный князь (лайме) старался привлечь на свою сторону какой-нибудь клан сохэй, чтобы обезопасить себя от неприятеля.
Так волею судьбы монахи-воины оказались втянутыми в феодальные распри и борьбу за власть. В свою очередь, это привело к тому, что система их полготовки стала быстро совершенствоваться. Кланы сохэй один за другим превращались в «рю» ниндзюцу.
Во главе каждого клана (или школы, что одно и то же) стояли так назвасмые «дзёнин», хранители традиций и секретов школ, их верховные руководители и духовные наставники. Это были прежние яма-но-хидзири и ямабуси.
Повседневные хозяйственные заботы, подготовка молодежи и руководство конкретными боевыми операциями легло на плечи «тюнин», среднего звена в иерархии ниндзя.
И, наконец, их основную массу составляли рядовые исполнители, «гэнин».
В середине XIII века получили известность уже около 20-и школ ниндзюцу, а к XVII веку их стало более 70-и.