Воины Юга
Шрифт:
— Сделаю, как говоришь, вождь. Но я должен еще раз сказать — я не шаман.
— Мы помним. Возможно, в будущем у нас появится человек более склонный и способный обращаться к духам. Возьмем пленного или полноценный дар проявится у кого-то из подрастающих детей. Или ты воспитаешь шамана из Но-По-Э. У мальчика есть способности обращать свой взор к невидимому, он не так уж глуп и охотно болтает языком. Если бы ему еще слегка укоротить тот язык… Но пока шаман — ты.
— Я понял, вождь.
— Народу хайова не нужно, чтобы ты сейчас сидел на шкуре подобно хворающей мыши-погадке и горевал, что не сможешь взять
— Я не умею их делать. Да и не испытываю желания. Мне проще смотреть на реку или прерию, и слышать их шепот.
— Недорого и практично, — усмехнулся вождь и снял с шеи шнурок с одним из своих многочисленных талисманов. — Все же возьми и это. Когда-то амулет сделала Тусклая Ягода. Просто так, я ее не просил, и не отдаривал. Не знаю в чем его сила, но тебе она может открыться… — Речная Нога поскреб ногтем камень амулета и задумчиво пробормотал: — Тогда подарок был покрасивее. Со временем все меняется, Хха. Река, Прерия, лошади, амулеты, люди… Когда-то Тусклая Ягода была не такой уж тусклой, но едва ли ты помнишь те годы. Печально, что она ничему не успела тебя научить. Что ж, обратись к духам со всем своим не-шаманским откровением…
Хха кивнул.
Он поднимался к Скальной Тропе и за спиной словно половина бизоньей туши висела, отягощала. Не нужно было быть шаманом, чтобы почувствовать — тяжесть, которую ощущали старшие воины, Грызущая Мышь, да и сам не-шаман, не миновала и вождя. Но к чему относится дурное предчувствие? К войне или будущему кочевью через реку, насчет которого намекало ночное видение? Возможно, в этом году лучше избежать похода на кингенов? Или неразумно сейчас об этом думать?
Хха смачно сплюнул под левый мокасин. Отчего все воины как воины, а тут голова лопается, словно ее до самого темени раскаленными камнями наполнили?!
Он увидел Три Камушка — девчонка сидела перед типи, оттопырив локоть в «колчане». Сейчас начнет выспрашивать; вниз она не спускалась, а от пробегавших мимо скво много не узнаешь.
— Сейчас буду к духам взывать, — сумрачно предупредил не-шаман.
Девчонка молча кивнула.
Вот так подлечишь человека, а все равно никакого участия — только и кивает — взываешь к духам, ну и взывай, обычное дело.
Хха скрестив ноги сел посередине пустой палатки, удобнее подвинул один из тюков с увязанными шкурами и принялся смотреть сквозь откинутый полог. Сияла в треугольной раме предвечерняя Гранд-Аванк, вольно раскинулась зеленеющая пятнами прерия. Присутствия духов не ощущалось, тянуло в сон.
Не-шаман вроде бы не задремывал, но как-то внезапно обнаружил стоящие рядом чаши: с водой, и с полосками пеммикана. Хха машинально принялся жевать — полоски мяса оказались пряными, пропитанными жиром. Кто-то из опытных женщин делал, у самих молодых воинов выходило недурно и питательно, но по вкусу на головешку похоже.
Да… Шаман… умный, уважаемый, растолстевший. Три Камушка в жены взять — она тихая — и еще кого-нибудь из скво, чтобы ночами окончательно не затолстеть. Хха осознал, что размышляет о сугубо неподобающем, только рот и пальцы делом заняты. Амулет, подаренный вождем, потихоньку поддавался оттирающим его пальцам, менял цвет. Это камень и все, что рядом
Слух бегущих по тропе ног Хха услышал издали, отпустил висящий на шнурке бессильный талисман, вздохнул и утер жирные губы. В палатку сунулся Но-По-Э:
— Их двадцать один! Все мужчины! Встали на ночевку напротив Птичьей стоянки.
— Кто сказал?
— От реки разведчики вернулись, и Джо с воинами сверху спустились. Он сказал — сейчас к тебе придет.
Хха обозлился:
— Я еще не настолько растолстел, сейчас сам спущусь.
— Ага. Я передам!
Суетливый гонец исчез. Хха еще разок вытер рот, злобно посмотрел на лук и колчан со стрелами. Брать? Сочтут за важный знак — шаман-не-шаман с оружием, наверняка, означает что-то особенное. Что за жизнь?!
Он вышел на тропу. Три Камушка смотрела вниз. Хха машинально провел ладонью по ее приглаженным волосам — блох болезни почти не осталось, но проверить не повредит.
— Послушай, я тебя в жены не возьму, — сказал не-шаман и изумился — полнейшее отсутствие поблизости духов как-то странно влияло на язык. Нашел время о пустяках болтать.
Девочка запрокинула голову, посмотрела на стоящего за спиной дурня:
— Я знаю. Да мне уже и самой расхотелось.
— Да? Это хорошо. А то мне сказать было неудобно, — пробормотал Хха.
— На одноруких вообще не женятся. И потом ты меня такой грязной и больной видел, что вряд ли полюбить можно. Разве как сестру или дитя. Но для твоего дитя я слишком взрослая, — объяснила девчонка.
— Тоже верно. Но замуж за достойного воина мы тебя все равно отдадим. Рука рукой, но в тебе еще и рассудительность есть. А это большое достоинство.
— Если меня с Ко-Гордой-Ко сравнивать, так я вообще прекрасна, — заверила девчонка.
Хха одобрительно хмыкнул, но тяжесть между пупком и грудиной немедленно возросла. Вот, жаба ее надуй, как одно упоминание о шакалихе действует. Но ведь не время, вообще не время отвлекаться. Двадцать один — число непростое, лучше бы речников было ровно двадцать. Или двадцать два.
Он сбежал на площадку над краалем — воины собрались вокруг прибывших разведчиков, в сумерках масса воинов-хайова казалась особенно внушительной. Но облегчения при виде этого успокаивающего зрелища Хха не ощутил и утвердился в мысли, что слова подготовил верные.
На не-шамана немедленно воззрилось несколько десятков глаз.
— Духи наблюдают и ждут, что решат опытные воины, — внятно оповестил Хха.
— Верно, это сражение живых, духи уже позаботились о нас! — поддержал Длинный Лук. — Река принесла нам скальпы и добычу.
— Все принесенное рекой мы сосчитаем позже — напомнил Речная Нога. — Чужаков много и едва ли мы споем песнь победы даже не вспотев. Наверняка у них всех железное оружие.
— Но мы готовы, — просопел Старое Копье. — И стрел у нас больше, чем у них мечей. Нечасто клинок и копье опережают меткого стрелка.
— Случается и такое, — Грызущая Мышь демонстративно почесала шрам полускрытый нарядной боевой рубашкой. — Но нас больше и мы в своей Прерии!
— Похоже, чужаки знают, что они на наших землях и будут держаться настороже, — угрюмо сказал Джо.