Воины Юга
Шрифт:
— По пять «корон». С каждого, — глядя в угол конюшни, пробормотал главный конюший.
— Добрые господа, я же со всем уважением. Но снадобья нет, и травы нет. Это же редко востребованное лечение, у меня его вообще ни разу его не спрашивали, — объяснил Хха, стараясь совладать со страхом.
В замковой конюшне все сплошь явно посходили с ума. Самый нормальный здесь был как раз жеребец Мрак, который просто не хочет. Остальные хотят, чтобы конь непременно хотел, и это настолько раздутая и непонятная жаба, что…. Нет, Хха не собирался спрашивать-выпытывать, кому и зачем
Хха совладал с неуместными мыслями — нужно что-то сделать, а то дело грозит обернуться самым дурным последствием. Опыт городской жизни, и многочисленные, не такие уж глупые размышления-предупреждения сказителя, подсказывали: если сразу кучу «корон» сулят, то следующей доводом будет пытка.
— Милорды, конь-то все больше волнуется, — намекнул Хха. — Давайте разойдемся, помолчим, пусть успокоится. А мы как раз подумаем.
Жеребец действительно косил яростным иссиня-черным глазом. Совершенно напрасно при нем об ошпаренных яйцах упомянули. Не нужно быть не-шаманом, чтобы понять, что любой самец при таких словах сильно взволнуется.
— Думай, только побыстрее, — потребовал главный конюший. — А то нам всем плохо придется. И Мраку тоже.
Конюхи отошли за колонны, возвышающиеся в проходе между стойлами, и о чем-то зашептались. Хха погладил хищные ноздри жеребца и попробовал заговорить…
Мрак оказался животным хоть и городским, но неглупым. Беспокойство насчет ошпаривания и грозящего меринства у него имелись, но не были единственными и главными. Примерно так о подобных несчастьях любой самец беспокоится. Но были у жеребца и иные страхи и отвращения. Тонкостей не-шаман не уловил, что, наверное, и к лучшему. В целом, стало понятно. Чем утешить коня Хха не знал, просто рассказал о прериях и мустангах. Мрак удивился, задумался. Не-шаман посоветовал про то подумать потом, не спеша, а сейчас сделать, что люди говорят, а то они вообще не отстанут. Мрак был о людях того же мнения — приставучие животные, хуже москитос…
Хха вышел из стойла, кашлянул и сказал:
— Милорды, предполагаю, что делу можно помочь. Ведро моркови — чищенной! — на него полгоршка меда, полгоршка сметаны. Перемешать, слегка взболтать. Ближе к вечеру должно подействовать.
— На кого подействовать? На тебя? — не удержался толстый конюх. — Это разве снадобье?! Смех один!
— От настойки, которой вы опоили, у Мрака изжога. Морковь с медом быстро сок пустит и изжогу уймет, — попытался объяснить не-шаман.
— Намешайте жеребцу морковь, вдруг поможет, — с тоской приказал конюший. — Едва ли успеем, да уж все равно.
Конюхи поспешили куда-то вглубь конюшни, видимо, там таилась дверь наверх, в замковые помещения. Конюший отсутствующе посмотрел на Хха и спросил:
— А сметана зачем?
— Для жирности. И потом она цветом на нужное похожа.
Лорд конюший все так же отстраненно кивнул. Хха подумалось,
Конюший продолжал убито молчать, теребя рукоять своего кинжала. Не-шаман вспомнил, как Ноэ многократно повторял, что в общении с цивилизованными людьми, главное — учтивость и ненавязчивая инициатива.
— Милорд, дело не мое, вашей милости много виднее, но все же скажу. У нас лошадей на воздухе случают, там дыхание свободнее. А тесноте и потемках случка не та.На воздухе вообще лошадям вольнее.
— Вольнее… — придушенным эхом простонал-повторил конюший. — М-да…
Принесли ведро с бодрящим-успокаивающим конское брюхо средством. Мрак принюхался, с интересом попробовал… Ведро быстро опустело.
Хха с удивлением наблюдал, как конюхи чистят жеребцу зубы. Понятно, не веточкой, а специальной щеткой, инструмент, как у благородных лордов, только вдвое крупнее. Мрак покосился на не-шамана, моргнул.
«Повеселел? Если отработаешь, может, каждый раз угощать будут», — подумал-сказал Хха
«Ты их обманул? Или меня? Все равно стало веселей. Но крыть не слишком-то хочется», — отвечал жеребец.
Не-шаман сказал, что жизнь сплошь из исполнения хороших желаний не бывает. Немного поговорили о жизни.
Вслух же в конюшне шел иной разговор.
…— Теперь сколько ждать? — бормотал разноглазый конюх, с надеждой взирая на коня.
— А что мы можем еще сделать? — перешел на придушенное рычание конюший. — Может, все же не пожелают в пахучую конюшню заходить, сразу в подвальную клиничную пойдут?
Хха в очередной раз с тревогой отметил, что конюхи продолжают бояться и весьма сильно. Так-то эти мужчины не самые худшие из горожан, в лошадях действительно разбираются, да и пытками пугать не спешат. Но ведь трепещут как сопляки какие-то. Кто может прийти и что такое «клиничная»?
Как всегда случается в городской жизни, без дурного не обошлось. Чуткий Мрак первым насторожил уши, потом и конюхи повернулись. Со стороны двора слышались торопливые шаги, звякали кольчуги. Обитатели конюшни недоуменно переглянулись — здесь ждали не этих звуков.
— Где-то здесь! Здесь! Ищите! — требовал чей-то скрипучий голос. — Просто наглость! Выжечь ему гортань перед смертью! Я сам залью свинец ему в глотку. Где он?!
В стойлах зафыркали обеспокоенные лошади, встревоженный конюший шагнул из-за колонны и гаркнул:
— Что за беготня? Мэтр Кооль, какого демона вы сюда соизволили явиться, да еще непременно сейчас?
— Именно сейчас! — завизжали за колонной. — Именно! Закройте пасть, неуч! Кто-то в замке наводит чары!
Тщедушный человек в длинном плаще и круглой расшитой шапочке обогнал сопровождавших его стражников и с разбегу попытался ткнуть плотного конюшего тростью. Лошадиный лорд довольно ловко увернулся от смешного витого оружия и изумился:
— Мэтр Кооль, вы окончательно спятили?