Воины Зоны

Левицкий Андрей Юрьевич

Она опустила взгляд и кивнула.

— А не верю я, — хмыкнул Костя. — Тоже еще выдумала… Мысленно.

Анна подняла голову, в глазах что-то мелькнуло. Встала и протянула руку к потолку.

Мы глянули вверх. Там висел скрученный шнур, на нем черный патрон в белесых разводах известки, из патрона торчала обычная стоваттная лампочка. Анна замерла на пару секунд — и вдруг лампочка мигнула. Раз. Второй… Погасла.

В подвале наступила абсолютная, непроглядная темень.

— Э-э, подруга… — заворчал во мраке Лабус.

— И еще я аномалии ощущаю, — произнесла она. — Потому и зовут Проводником, что могу проводить мимо них.

Что-то скрипнуло, и лампочка загорелась опять.

Анна уже сидела на стуле. Лампочка помигала еще, затем стала светить по-прежнему ровно и тускло.

— Доведите меня до Доктора.

Мы с Костей молчали, друг на друга не глядели. Вот как на такое реагировать? Когда человек говорит, что может сообщения на ПДА мысленно посылать, а еще на расстоянии лампочки тушит? Что тут говорить, что думать?

— Как ты это сделала? — хрипло спросил я, показав глазами вверх. — Как?

— Говорю же: не знаю. Ты же не удивляешься, если получаешь очередное сообщение о смерти Семецкого. Я не ученая, я… я из Зоны. Не училась нигде.

— Да, Семецкий… — пробормотал Лабус.

Я спросил:

— Ты всю жизнь, что ли, в Зоне провела?

Она кивнула, улыбнувшись.

— Только я не буду вам сейчас о своем прошлом рассказывать. Не хочу, и времени нет. И я не могу объяснить, как и что делаю. Хотя знаю про электромагнитные поля и лучистую энергию. Я ее поглощаю. Влияю как-то, наверное. То есть не я — мой организм. Ну или… — Анна окончательно сбилась и заключила: — Мне к Доктору надо — очень надо. Это очень важно, понимаете? Для всех — и для вас двоих тоже. Проводите меня туда.

Я поставил пустой стакан на стол.

— Нам еще на свою базу нужно попасть. Разбираться во всем, искать того урода, который отдал приказ на уничтожение группы. Не пойдем мы с тобой никуда.

Повисла тишина.

— Я не дойду одна, — наконец сказала она. — Мне правда необходима ваша помощь. Позже вы все поймете, а сейчас надо идти. Прямо сейчас. Те кто нам противостоят — очень сильны. Помочь спасти Зону может Доктор, а…

Брови Лабуса взлетели вверх.

— Спасти Зону? — перебил я. — Ты серьезно?

— Да.

— И почему ты говоришь это нам? Зачем нам ее спасать? От кого? Отвечай!

Анна поднялась, обошла нас. Мы с Лабусом повернули головы — она встала лицом к стене, сцепив руки за спиной, постояла так немного, развернулась и сказала:

— Ну, хорошо. Только коротко и без лишних вопросов.

Голос изменился — стал более сухим, деловым.

— Зона — уникальное явление.

— Кто бы сомневался, — хмыкнул напарник, теребя усы.

Она продолжала почти скороговоркой:

— Зона — организм, который живет в симбиозе с людьми. Большинство мутагенных форм вам известны. Они размножаются, но остаются в границах своих территорий. И несут угрозу только тем, кто вторгся туда — сталкерам, научным экспедициям… В остальном же флора и фауна Зоны живет по законам привычным для земного мира: фотосинтез, осмос, питательные цепочки…

— А говоришь — не знаешь ученых слов, — сказал я.

Она стояла в той же позе, сложив руки за спиной, расправив плечи и немного подавшись вперед. Тряхнула головой, сдула прядь волос со лба.

— Некоторые знаю, потому что в детстве у меня учебники были. Старые, потертые, но я их все же читала. Так вот: численность и популяция регулируется самими животными, все неразрывно связаны друг с другом… Это одна большая система противовесов и сдержек, в которую теперь включены и сталкеры. И вы, военсталы. Сталкеры — вроде падальщиков, хотя есть среди них и хищники. Вы — хищники. Так было до этих пор. — Она шагнула к нам и заговорила громче, решительнее, быстрее: — Сейчас в Зоне существует налаженная биосистема, опасная, но не выходящая за свои

рамки. А теперь кое-кто получил возможность изменить ее. Поставить эксперимент над Зоной-организмом, очень быстро расшатать законы, по которым он существует. Тогда, скорее всего, местные обитатели начнут распространяться за теперешние границы. Как вода в скороварке. Пока она просто кипит, булькает — все нормально. Но если превысить давление… снесет крышку, да и саму ее разорвать может. И это вот-вот произойдет, может быть, уже послезавтра. Если эксперимент не остановить — все в пределах Периметра станет изменяться и лезть наружу. Это называется сверхмутация, то есть мутация всей Зоны — и животных, и растений, и насекомых. Всего организма, который они вместе составляют. Тогда будет очень плохо. Вам, людям. Всем, живущим вокруг Зоны на множество километров. Тех, что ближе, даже эвакуировать не успеют.

Она вернулась, взяла стакан и допила холодный чай. Я глядел на Лабуса, а он разглаживал ногтем большого пальца усы. И мы оба пытались понять, что к чему в ее речи.

— Каким же способом заставят Зону мутировать? — спросил я.

— Точно я не знаю.

— Кто хочет это сделать?

— Вы узнаете от Доктора.

— Почему ты не можешь одна дойти до него?

— Потому что вы нужны мне! — она подалась вперед и взяла меня за руку. — Но дело не только во мне — у вас нет другого выхода, пойми. Отсюда путь только на болото. Назад уже не сможете вернуться, слишком опасно. После гона много мутантов на пути — не пройдете. И аномалии новые. Я чувствую. А к утру будет еще больше. На болоте можно какое-то время пересидеть. И Доктор расскажет все остальное… Нет у вас теперь другой дороги. Попытаетесь к своим вернуться — вас убьют, понимаешь?

Лабус пошевелился, я с трудом оторвал взгляд от глаз девушки, покосился на него — многозначительно задрав бровь, он глядел на наши сомкнутые руки.

— Ну что?! — не выдержал я и отстранился, заставив ее выпустить мое запястье. — Чего пялишься?

— А того, — ответил он, — что вот только что понял: к Доктору на болото мы таки пойдем.

Глава 7

Докладная записка командиру батальона специального назначения подполковнику…

Согласно заявке со складов РАВ группировки получены PDA, оснащенные новой ОС «Clean Sky: Cruel Failure».

Сообщаю, что работа устройства неудовлетворительна, наблюдаются многочисленные программные ошибки, ложные сообщения, частые сбои. Прошу заменить партию бракованных изделий, во избежание…

Заместитель командира батальона по вооружению майор…

Перед тем как выйти, мы рассказали Анне о непонятных стуках в дверь. Девушка буднично пояснила — это зыбь, аномалия. У нее две разновидности, активная и неактивная, причем первая встречается очень редко. Сработав, аномалия почти мгновенно разрастается в два или три раза. А затем все, что накрыто зыбью, становится… зыбким. Структура любого вещества теряет жесткость, оно размягчается, как сливочное масло под солнцем, прогибается, разрывается под весом жертвы. После этого различные материалы начинают смешиваться. Активная зыбь работает по каким-то своим законам, только в отдельные промежутки времени, их периоды всегда четко выверены — можно часы сверять. На органику зыбь почти не действует, разве что на растения. Если угодить в активную зыбь, из нее можно выбраться, когда она перейдет в фазу ожидания. Аномалию сложно обнаружить, ведь это просто участок поверхности, который приобрел свинцовый оттенок. Все, что находится на нем, становится немного тусклее. Это видно в солнечный день, но при плохом освещении практически не незаметно.