Воитель

Мэллори Маргарет

О Господи, нет, Мойра не хотела умирать под лежащим на ней Шоном.

Увидев по другую сторону костра светящиеся в темноте глаза волкодава, Дункан, взяв еще кусок вяленого мяса, бросил его через огонь в темноту и остался доволен, не услышав, как мясо упало на землю, – пес оказался проворным.

– Я никогда не видел тебя таким, – сказал Нейл, украдкой бросив взгляд на Дункана. – Было похоже, что ты собираешься напасть на их предводителя в его собственном зале в присутствии сотни его воинов.

– Гм-м. –

Дункан гордился тем, что никогда не позволял раздражению влиять на свои суждения или заставлять забыть о своем долге. Но в этот вечер он не смог полностью контролировать себя. Честно говоря, у него до сих пор чесались руки убить заносчивого мужа Мойры.

– Мойра совсем не такая, какой я ее помню, – продолжал Нейл. – Что ты думаешь?

– О чем?

– О Мойре, – ответил Нейл с такой интонацией, словно Дункан испытывал его терпение.

Он ничего не получил от Мойры, даже теплого взгляда – «тебя я вообще не помню», и это все.

– Думаешь, с ней все в порядке? Этот Шон настоящий мерзавец.

– Верно. – Дункан сделал глоток из фляжки. – Но он тот человек, которого выбрала Мойра. – Ее отец души не чаял в своей маленькой принцессе и не заставил бы ее вопреки желанию выйти замуж за Шона Маккуиллана. Ведь существовали и другие подходящие сыновья предводителей.

Снова пошел ледяной дождь, от которого костер зашипел и начал дымить, и Дункан, тоже поостыв на холоде, мысленно вернулся к тому первому мгновению, когда Мойра вошла в зал и увидела его. В тот короткий миг у нее в глазах отразилось все, что когда-то происходило между ними.

Но это выражение промелькнуло так быстро, что Дункан едва успел его заметить, и Мойра тотчас сделалась холодной, как этот зимний дождь, стекающий у него по затылку. Нейл прав – Мойра изменилась. Хотя ее глаза остались того же удивительного синего цвета, в них больше не было веселья. В зале перед ним предстала осмотрительная женщина, тщательно взвешивающая свои слова и совершенно не похожая на ту беззаботную девушку, которая, ничего не боясь, очертя голову бежала в темноте и которую никто не мог остановить.

Дункан бросал волкодаву кусочки вяленого мяса, приманивая собаку ближе, и размышлял над тем, что могло так изменить характер Мойры.

Как замкнутый человек, полагающийся лишь на собственные суждения, Дункан обычно внимательно наблюдал за другими, но сейчас он был так сердит и поглощен собственной душевной болью, что не сумел оценить поведение Мойры со своей обычной острой проницательностью. Мысленно воспроизводя их короткую встречу, он вспомнил, как напряженно Мойра держала шею и как часто разглаживала руками юбку платья.

Ее безразличие и высокомерие обманули его. Он понял, Мойра напугана, хотя и хорошо это скрывает. Кто или что могло наводить на нее страх? И почему ее муж не позаботился о том, чтобы она чувствовала себя в безопасности?

Дункан смог найти только один ответ.

– Оставайся

здесь с лодкой и будь наготове, – распорядился Дункан, вскочив на ноги.

– Наготове к чему? – уточнил Нейл, сев прямо.

– К немедленному отплытию. – Наклонившись, Дункан взял из лодки моток веревки и убрал его под тунику. – Ты сможешь один управлять лодкой?

– Если будет необходимо, – пожал плечами Нейл. – А зачем?

Дункану не нравилось, что Нейл, возможно, будет вынужден в одиночку преодолеть такое расстояние по штормовому морю, но если Дункан погибнет или окажется в подземелье замка, юноше придется это сделать.

– Если я не вернусь за час до рассвета, отправляйся на Скай без меня и расскажи Коннору, что здесь произошло.

– Как я смогу рассказать Коннору, что произошло, если сам понятия об этом не имею? – широко развел руками Нейл.

– Здесь что-то не так. Мойре может грозить опасность.

Пока они разговаривали, тощий и всклокоченный волкодав тихо подошел и стал рядом с Дунканом, вероятно, ради слабого тепла, исходившего от их шипящего костра.

– И оставь мяса для волкодава. – Уходя, Дункан потрепал собаку по голове.

Он надеялся, что стражники беспрепятственно пропустят его, так как перед этим их предводитель принимал его, но на всякий случай прихватил с собой булыжник. Если он неверно понял Мойру, то, несомненно, доставит Коннору массу лишних неприятностей, однако Дункан не жалел об этом. Шон связал свою судьбу с Маклаудами и тем самым стал для Макдоналдов врагом.

Дункан забарабанил в ворота, и, когда один из охранников открыл небольшую дверь рядом с ними, луч света от факела пронзил дождливую ночь.

– Что, передумал спать под холодным дождем? – спросил стражник.

– Да. Но не нужно никого беспокоить, я просто пойду в зал и улягусь спать на полу с остальными.

– Ты сделал свой выбор и можешь хоть замерзнуть до смерти, мне все равно, – отозвался охранник. – Я не могу впустить тебя без разрешения моего вождя, а он ушел спать.

Не позволив мужчине закрыть дверцу или набрать воздуха, чтобы закричать, Дункан за край рубахи вытащил его наружу, обхватил рукой за шею и ударил булыжником по голове.

– Саймон? – раздался изнутри оклик другого стражника.

Дункан ждал, прижавшись к стене замка, и, как только второй стражник высунул голову из маленькой двери караульного помещения, ударил его тем же камнем. Потом он веревкой быстро связал вместе обоих мужчин и оттащил их в темноту на несколько футов от стены замка.

Достав кинжал, он бесшумно вошел в сторожку и, предвидя, что на обратном пути ему придется стремительно бежать, убрал тяжелое бревно, удерживавшее закрытыми створки ворот, а затем, услышав шаги – одной пары ног, – замер, пока они не затихли. Своих людей Дункан учил работать в паре, когда они стояли на страже, – но это не означало, что два человека могли остановить его.