Воитель
Шрифт:
Не существовало ничего, что Эрик не сделал бы, чтобы сохранить замок Троттерниш и свое положение как его владельца.
– Это нисколько не мешает мне спать, – солгал Эрик и делано усмехнулся. – Насколько я слышал, у нового предводителя Макдоналдов так мало воинов и боевых галер, что он окажется дураком, если начнет наступление на нас.
Хотя лицо Маклауда оставалось бесстрастным, Эрик знал, что вождь удовлетворен таким ответом. Предводитель клана не хотел, чтобы Хью догадался, что обладает чем-то ценным, что может
– Думаю, вы совершаете ошибку, недооценивая Коннора, – предостерег их Хью. – С помощью неожиданности и хитрости он прежде выигрывал сражения против превосходящих его по численности противников.
– Почему ты вспомнил об этом? – поинтересовался Маклауд.
– Коннор повинен в смерти двух моих единокровных братьев, и я хочу, чтобы он заплатил за это своей жизнью.
– У меня такое впечатление, что ты не слишком любил своих братьев, – выразительно подняв бровь, заметил Маклауд, а Эрик хмыкнул.
Ходили слухи, что Хью убил второго брата вдобавок к тому, который был предводителем клана.
– Откуда тебе известны планы племянника? – Маклауд жестом попросил подать его кубок.
– У меня есть агенты в его замке, – с самодовольной улыбкой ответил Хью.
Виночерпий подал Маклауду деревянный кубок, украшенный замысловатой резьбой, и предводитель сделал большой глоток. Он никогда не позволял себе чрезмерное количество выпивки, однако употреблял виски, спасаясь от постоянной боли в плече, рассеченном топором Макдоналда.
– Когда-то я поддержал тебя в борьбе с твоим племянником. Это стоило мне жизни нескольких моих лучших воинов и ничего не принесло взамен. – Маклауд со своего высокого кресла взглянул вниз на Хью горящими глазами. – Так о чем ты на этот раз пришел просить меня, и почему я должен дать это тебе?
– Я знаю, что ты воспитываешь сына моей племянницы Мойры.
Маклауд не сводил с Хью пристального взгляда.
– Мальчик – наследник Коннора, и я хочу получить его, – объяснил Хью.
Проклятие, Маккуилланы оказались настойчивыми.
Дункан посмотрел на три боевые галеры, которые уже два дня преследовали их, потом повернулся в противоположную сторону и увидел черные тучи, которые, клубясь, двигались с запада, и зигзаги молний, вспыхивавших у горизонта в узкой полоске между грозовыми облаками и морем.
Все предвещало шторм, о котором моряки будут вспоминать годами. К сожалению, Маккуилланы предусмотрительно расположили свои галеры между лодкой Дункана и островами на востоке, обеспечивавшими им укрытие, вынудив его выбирать, идти ли к берегу, где они, несомненно, схватят его, или плыть прямо в шторм.
Рисковать своей жизнью – это одно дело, но Дункан не мог плыть в этот шторм с Мойрой и Нейлом и повернул лодку в сторону преследователей и ближайшего острова.
– Когда Маккуилланы схватят нас, скажешь, что Шона убил я. Ты понял? –
Единственное, что было отрадно, так это то, что Мойра, по-видимому, окончательно пришла в себя после того, что ей пришлось перенести. Сейчас Дункан смотрел, как она, сопротивляясь ветру, шла к корме лодки, где он стоял с Нейлом.
– Что вы делаете? – подойдя, спросила она и, не получив ответа, схватила Дункана за рукав. – Нет, я не вернусь. Лучше умереть.
Видя ее избитое до синяков лицо с прилипшими к нему волосами и глаз, превратившийся в узкую щелочку, Дункан мог понять, почему она не хотела возвращаться, несмотря на то, что Шон был мертв.
– Думаю, они бросят нас гнить в своих подземных казематах, – высказался Нейл. – Я за то, чтобы воспользоваться шансом спастись в море.
Если бы Дункан был уверен, что за смерть своего предводителя Маккуилланы накажут только его одного, он бы поплыл к острову и позволил им схватить его. Но Нейл прав. После того как их вождя убили у них под носом, Маккуилланы будут, вероятно, не в настроении разбираться в вине каждого из них троих.
Молясь, чтобы его выбор не оказался неправильным, Дункан, снова развернув лодку, на этот раз направил ее в открытое море навстречу надвигающемуся шторму, и через некоторое время следовавшие за ними боевые галеры сменили курс и двинулись на восток, чтобы укрыться в защищенных бухтах островов. Маккуилланы были не настолько глупы, чтобы рисковать своими жизнями и лодками ради того, чтобы схватить беглецов.
Беглецы подходили все ближе к шторму, ветер бросал в лицо Дункану тяжелые капли дождя – бум, бум, бум, – а галера то взлетала вверх, то проваливалась в волны.
Вскоре они достигли шторма: вокруг дождь лил сплошным потоком, и завывающий ветер все неистовее швырял их лодку.
– Нейл, возьми руль, а я спущу парус, пока мачта не сломалась. – Дункану пришлось кричать, чтобы его было слышно. Взяв руку Мойры, он сжал ей пальцы вокруг куска веревки, которую раньше повязал волкодаву на шею. – Не поднимайся и держись за Сара, пока я не вернусь за тобой.
Пока Дункан опускал парус, морские волны, ударяясь о борт лодки, окатывали его, но он быстро покончил с работой и, взяв со дна лодки два мотка веревки, вернулся обратно.
– Мойра, я привяжу тебя к мачте, чтобы тебя не смыло за борт, – прокричал он. – Пока мы все будем оставаться в лодке, с нами все будет хорошо.
А если лодка перевернется, то будет уже не важно, что Мойра привязана и не может плыть, – тогда надежды на спасение не останется. Подведя Мойру к мачте, Дункан, стараясь не коснуться ее побитых ребер, обвязал веревку ей вокруг талии.
– Сидеть, – приказал он собаке, и та послушно села и прижалась к Мойре. – У нас все получится, – пообещал Дункан и, прежде чем уйти, на мгновение коснулся рукой щеки Мойры.