“ВОКРУГ ДА ОКОЛО” МИФОВ О ГЕТТО
Шрифт:
В книгах, интервью и рассказах подпольщиков есть что–то очень трогательное. Признанные герои – не казенные ораторы. Они говорят с читателем очень по–еврейски и совсем без патетики. Адина Билади–Швингер :
«Никакая смерть не стоит меньше. Любая смерть – не меньше, чем смерть героическая. Но когда умирают с оружием в руках, то часто не знают, что умирают. Преждевременная смерть всегда «лучше», потому, что «прежде времени» не думают умирать, а думают лишь о сражении».
Анка Групиньска – нееврейка и не прошла израильского «плавильного котла», не знает, а то и не хочет знать о еврейских
Адина Билади–Швингер:
«Ой, я вас прошу! Все шли как стадо на бойню! Варшавяне–поляки после восстания тоже шли, как овцы на бойню. Там было сто тысяч человек и лишь три жандарма. И никто не напал на жандармов. Потому, что жандармы были вооружены, а толпа нет. И этого было достаточно, чтобы пошли, как стадо. Как нечего делать, можно было напасть на жандармов и попробовать разбежаться. Вся Варшава так пошла…
…Те евреи, что шли с молитвой Шма Исраэль «Слушай Израиль» они не шли как стадо! Они вручали свою судьбу в руки Господа, захотевшего еще раз испытать свой избранный народ».
Иногда важны имена и подробности. Групиньска собрала полный список бойцов, восстановила многие биографии, нашла потерянные документы.
«Вы видели, как Януш Корчак шел с детьми на транспорт?» – спрашивает Анка.
— Да, да… Мы видели, как Корчак шел. В этом было что–то великое. Они просто шли с детьми. — Вы можете описать этот момент?
— Мы стояли на первом этаже нашей больнице, спрятавшись за оконный переплет, справа от окна. Смотрели, как они идут. Мы не двигались. Если бы мы двинулись, немцы открыли бы стрельбу. — Как дети шли?
— Они шли четверками. Так немцы установили.
— Может шестерками?
— Нет. Корчак шел среди детей. Во главе одного ряда. Помом шли четверки, еще четверки. Потом шла Стефа Вилчински, еще девушки, эстерка Виногорн, Натка… Сначала шли маленькие, потом старшие. Кажется, Эстерка шла сзади, чтобы никто не отстал…».
Вокруг да около, медленно и осторожно, как–то даже неуверенно раскрывается перед нами человеческая мозаика, большие события и маленькие подробности, философские обобщения и ирония, доброта и сарказм, забывчивость и воспоминания, отрывки информации, догадки. Групиньску интересует все: номера домов, марка оружия, пути доставки амуниции, даты событий, отношения между людьми в организации, порядок принятия решений, что было прежде и как пошло потом….
Читатель волен сам решить, что же перед ним – документальный роман или историческое исследование; сам перепроверять и скрещивать фрагменты, сравнивать с тем, что знает из других книг и исследований, из воспоминаний самих рассказчиков, из обширного справочного материала в конце книги. Но не только.
Истории из гетто помогают лучше понять человеческую природу и жестокость; про матерей, задушивших своих детей, полагая, что так удастся самим спастись; про детей, выброшенных из поезда в надежде спасти им жизнь; про дружбу и любовь в тени ужаса; про политическую мелочность перед лицом смерти,
«Вот тогда Бог здесь не был! В те дни он определенно закрыл свое лицо, если имел его. Он наверное испугался!!» — говорит один из рассказчиков.
«Вокруг да около» это еще и рассказ о женщине–нееврейке, ищущей следы еврейской Польши, ставшие частью ее самой. И еe польского наследия тоже. И она допытывается, спрашивает непростые вопросы, и такие, на которые непросто ответить, и такие, на которых ответов нет. «Вокруг да около», мы все всматриваемся в фотографии, читаем книги, смотрим фильмы. И перед нами встают лица евреев, поляков, русских, немцев, всех людей ушедшего XX века. Возможно, еще не одно поколение будет вглядываться, пытаясь понять непонятное, постичь то, что невозможно постичь. Что–то большее, чем мы. И мы отдаляемся от прошлого, а потом, словно магнитом нас вновь притягивает к нему, чтобы найти дополнительное свидетельство, поднять еще один слой, углубиться еще в один документ, использовать последние годы, пока еще ходят между нами люди, которые были там.
Возможно, мы сумеем узнать новую историю, новую подробность, сумеем осветить неясные места. И возможно мы поймем. Возможно, никогда уже не сумеем понять.
[1] ZOB Zydowska Organizacja Bojowa Еврейская боевая организация – крупнейшее подполье в Варшавском гетто, включало в себя группы членов левых организаций Бунда (Социалистический Еврейский Рабочий Союз) левых сионистских Хашомер а–Цаир (Молодой страж), Дрор–Ахалуц (Свобода–Пионеры), Гордония, национально–религиозный Акива и остатки разгромленного гестапо накануне восстания коммунистического подполья ППР (Польская Рабочая Партия).
[2] Еврейское Товарищество Опеки – Координационный комитет, занимавшийся социальной помощью в гетто. Фактически являлся главным органом еврейского сампоуправления.
[3] Эдит Зарталь. А–ума вэ а–мавэт (Нация и смерть) (Иерусалим: Двир, 2002), 56
[4] Масада – греческое название крепости, расположеной неподалку от оазиса Эйн Геди на западном берегу Мертвого моря. Во современных израильских публикациях часто используется современное ивритское произношение Мецада.
[5] Восставших в гетто (ивр)
[6] Ицхок–Лейбуш Перец (1851–1915) -классик еврейской литературы. Писал на идиш и иврите.
[7] Zydowski Zwiazek Wojskowy Еврейский военный союз – подполье членов ревизионистских сионистских организаций. Назван по аналогии с действовавшим в то время в Палестине одноименным ревизионистским подпольем ЭЦЕЛЬ – Иргун Цваи Лэуми.(ивр.)
[8] Рабочие Сиона – социал–демократическая сионистская партия.
[9] Ноах Клингер 28 дней героизма Едиот Ахронот 17/04/3003
[10] Крупнейшая в довоенной Польше боевая организация Бунда, созданная еще в Российской империи после Кишиневского погрома 1903 г. До войны занималась охраной мероприятий и противостоянию антисемитам.
[11] Объединенная партизанская организация (идиш)
[12] Иосиф Глазман был членом ревизионистской сионистской партии и входил в руководство ФПО
[13] Разведчики (ивр)
[14] Броня Клебански, Халонот (Окна). (Тель–Авив: Изд. Гваним, 2002).