Вокруг Солнца
Шрифт:
Старый ученый слушал, боясь проронить хоть одно слово из объяснений инженера; когда же последний закончил, он углубился в рассматривание чертежа.
— Как же, — спросила Елена, — значит, мы уже оставили Фобос?
— Около трех часов тому назад, а еще через пять будем на Марсе.
Девушка несколько мгновений подумала.
— Вы говорите, что этот аэроплан поддерживает сообщение между Марсом и Фобосом, значит, Фобос обитаем?
— Да.
— Почему же мы не встретили там ни одной живой души?
— Население Фобоса очень редко. Дело в том, что этот спутник Марса служит
— Ах, вот что! Но, во всяком случае, жить на Фобосе, значит, можно, почему же я не могу дышать там?
— Атмосфера Фобоса, вследствие малого объема этого спутника, крайне разрежена, и понятно, что ваши легкие…
— Послушайте-ка, Сломка, — перебил объяснения инженера профессор, — не могу ли я осмотреть этот аэроплан?
— Отчего же? Можно! Наденьте ваши скафандры, и пошли.
Михаил Васильевич, Елена и Сломка надели скафандры и, пройдя целый ряд кают, поднялись наверх. Они очутились на платформе, огороженной прочным барьером и шедшей во всю длину нижней части аэроплана. Над их головами находился цилиндр, вращавшийся с головокружительной быстротой и сообщавшийся с нижней частью аппарата при помощи узких длинных лесенок, висевших над бездною.
— Ну, пройдемте наверх! — предложил своим спутникам Сломка.
— Нет-нет, я ни за что не решусь сделать и шагу по этим шатким ступенькам, — испуганно проговорила Елена.
— Что за вздор! Давайте вашу руку!
Сломка бесцеремонно взял девушку за руку и помог ей пройти по воздушной лестнице.
— Ну, вот и готово, — произнес он, — теперь я познакомлю вас с хозяевами аэроплана.
Инженер отворил входную дверь, которая вела внутрь задней части вращающегося цилиндра, и пропустил вперед профессора и его дочь.
Они очутились в просторном помещении цилиндрической формы, занятом машинами на полном ходу. У машин находились существа странного вида. Высокого роста, тощие, худые, с огромными ушами и совершенно плешивыми головами, обитатели Марса казались какими-то карикатурными уродами. Но что было у них всего замечательнее, так это широкие кожистые крылья, походившие на крылья летучей мыши; эти крылья служили своим обладателям вместе с тем и одеждою, в которую они драпировались с большим достоинством. У некоторых лиц, по-видимому, начальствующих, перепонка крыльев была весьма искусно раскрашена в разные цвета и местами покрыта металлическими украшениями.
— Что за чудовища! — прошептала Елена, испуганно осматривая крылатых субъектов.
— Не чудовища, — проговорил услышавший слова девушки инженер, — а люди, и люди весьма развитые, до которых нам, обитателям Земли, далеко. Впрочем, еще будете иметь случай убедиться в их достоинствах, а пока продолжим осмотр аэроплана.
Инженер провел своих спутников через машинный зал и, миновав целый ряд других помещений, вышел в длинный коридор, тянувшийся вдоль всего вращающегося цилиндра. Электрические лампы, сверкавшие на его стенах, освещали путь; по дороге им то и дело попадались крылатые люди.
Наконец Сломка распахнул дверь, которая вела в носовую часть аппарата. Здесь помещалась каюта капитана, платформа для лоцмана, защищенная от напора
Завидев невесту, Фламмарион прервал спор и, подойдя к Елене, выразительно пожал ее руку.
— Как я рад, дорогая, что вижу вас по-прежнему здоровой и прелестной, — шепнул он.
— Льстец, — улыбнулась молодая девушка. — Сначала поблагодарите вашего приятеля: ведь без него мы оба давно были бы трупами.
— Ах да, Вячеслав, что же ты не расскажешь нам о своих приключениях?
— Расскажите, — поддержали его другие путешественники.
— Да что рассказывать-то? Никаких приключений и не было, — отозвался инженер, не любивший распространяться о своей скромной особе.
Сломка подробно описал свое путешествие на шаре. Оказалось, что, поднявшись высоко в воздухе, шар перелетел пояс притяжения Фобоса, и Сломка стал с головокружительной быстротою падать на Марс, притягательная сила которого была несравненно больше. Видя страшную скорость падения, инженер уже готовился к смерти, как вдруг, саженях в двухстах от поверхности планеты, шар резко изменил свой полет и, вместо вертикального, помчался в горизонтальном направлении. Он попал в сильный поток воздуха, искусственно произведенный жителями Марса, которые пользуются этим способом, чтобы ускорить ход своих аэропланов. В этом потоке Сломка пролетел над поверхностью океана Кеплера и с трудом мог опуститься на сушу. Здесь он повстречал крылатых людей, кое-как объяснил им положение своих спутников и возвратился на Фобос в самый критический момент.
Сломка еще не окончил своего рассказа, как вошедший обитатель Марса пригласил путешественников на верхнюю платформу.
Глава XXIX
НА МАРСЕ
«Природа планеты Марс мало чем отличается от Земли. Как и у нас, берега моря оглашаются вечной жалобой волн, которые шумят, ударяясь о скалы; как и у нас, ветер носится на поверхности вод, вздымая пенистые валы, водная гладь, как и у нас, отражает сияние солнца и лазурь неба.
Житель Европы, заброшенный потоком эмиграции на берега Австралии и в один прекрасный день очутившийся в незнакомой стране, где и почва, и растения, и животные, и времена года, и положение небесных светил отличаются от того, что он привык видеть на родине, наверное, будет удивлен не менее, чем мы, очутившись на Марсе. Перенестись с Земли на эту планету — значит просто переменить широту».
Нашим путешественникам невольно припомнились эти слова знаменитого автора «Небесных миров», когда они, оставив аэроплан, ступили на почву Марса. Они находились на берегу моря: вблизи раздавался гул прибоя; ветер доносил до них брызги соленой влаги; под ногами хрустел прибрежный песок, смешанный с мелкими камешками. Словом, окружающая обстановка во всем напоминала им родную планету. Но что более всего привлекало внимание Гонтрана — так это вид неба: рассыпанные на его темной лазури звезды были расположены так же, как он привык их видеть в Париже.