Вокруг света на 'Коршуне'

Станюкович Константин Михайлович

Ашанин был в восторге от похвалы капитана. Теперь ему было все равно, как отнесется к его работе даже сам адмирал, - ведь Василий Федорович похвалил! А мнение такого человека было в то время для Ашанина самым дорогим.

Необыкновенно счастливый заснул после вахты Ашанин, собираясь следующий день съехать на берег и предпринять дальнюю поездку верхом.

В восьмом часу утра Ворсунька, по обыкновению, пришел будить Володю.

– Ваше благородие... Владимир Николаевич... Извольте вставать... Пора!

Но разоспавшийся

Ашанин, казалось, ничего не слышал и продолжал сладко спать.

– Скоро подъем флага... Владимир Николаевич!
– говорил Ворсунька, потягивая Ашанина за ногу.

– Еще четверть часика дай поспать... Только четверть часика!
– сквозь сон промычал Володя.

– Никак невозможно... До флага всего десять минут...

– Ну, пять минут я еще посплю... Буди через пять.

Вестовой постоял минутку и снова дернул Ашанина за ногу.

– Пять минут прошло... Вставайте, ваше благородие. Все господа уже вставши... Да и пары разводят. Сейчас с якоря снимаемся...

– Как с якоря снимаемся? Что ты рассказываешь?
– спрашивал Ашанин, внезапно просыпаясь и протирая сонные глаза.
– Разве пришел почтовый пароход из Го-Конга?

– Не могу знать, ваше благородие. Но только в шесть часов утра от концыря (консула) приходила шлюпка с письмом к капитану и тую ж минуту приказано разводить пары...

Через несколько минут Ашанин уже был наверху к подъему флага. Пары гудели. Капитан и старший офицер, стоявшие на мостике, видимо, были возбуждены, и лица у обоих выражали нетерпение.

– Свистать всех наверх сниматься с якоря!
– раздался голос вахтенного офицера.

– Что это значит: куда мы идем?
– спрашивал Ашанин у лейтенанта Поленова на баке, где должен был находиться по расписанию во время аврала.

– Разве вы ничего не знаете?
– Мы идем на Сахалин... Клипер "Забияка" на каменьях... Сегодня пришла оттуда английская шхуна и привезла письмо с "Забияки" к консулу с этим известием... Мы идем на помощь... Досадно только, что в море сильный туман...

Действительно, густой туман заволакивал выход с рейда, а на рейде носился легкий туман. Солнце казалось тусклым пятном. Было тепло и сыро и пахло банным воздухом.

– Пошел шпиль!* - раздался нетерпеливый возбужденный окрик старшего офицера с мостика.

______________

* То есть начинай вертеть шпиль - вертикальный ворот, на который наматывается канат или цепь.

– Есть!
– отозвался лейтенант и в свою очередь крикнул матросам: - Ходи веселей, братцы!

И матросы сильнее наваливались на вымбовки*, упираясь на них грудью, и якорная цепь с тихим лязгом выбиралась через клюз**.

______________

* Вымбовки - толстые и довольно длинные палки, вставляемые в голову шпиля.

** Клюз - сквозное отверстие в борту для якорных цепей.

Все гребные суда были подняты, и орудия закреплены по-походному. Пары гудели.

–

Как якорь?
– снова раздался окрик с мостика.

– Апанер*.

______________

* Апанер (панер.
– Ред.) - положение каната перпендикулярно воде, когда якорь еще не встал, то есть не отделился от грунта.

Рулевые стали у штурвала.

– Тихий ход вперед!

Машина застучала, и корвет, сделав оборот, направился к выходу с рейда.

Просвистали подвахтенных вниз. Но капитан и старший штурман оставались на мостике, серьезные и слегка возбужденные, посматривая на окутанное туманом море.

Туман все сгущался, и когда "Коршун" вышел с рейда, то очутился словно в молочной бездне, сырой и непроницаемой. В нескольких шагах ничего не было видно. Только слышался всплеск рассекаемой воды да мерное постукивание машины.

– Полный ход вперед!
– крикнул капитан в машину.

Винт забурлил быстрей, и "Коршун" понесся полным ходом среди непроницаемой мглы, спеша на помощь бедствующему товарищу.

Колокол беспрерывно гудел на баке. Протяжно гудел и свисток трубы, предупреждая встречные суда об опасности столкновения*. Часовые на баке чутко прислушивались, не раздастся ли поблизости такого же звона или гудения свистка парового судна. Но каждый понимал, что все эти меры только отчасти гарантируют безопасность столкновения. И, зная это, все понимали, что все-таки нужно было идти полным ходом, чтобы выручать товарища в беде, и вполне сочувствовали отважному решению капитана.

______________

* По международным правилам во время тумана в целях предупреждения столкновений суда, стоящие на якоре, бьют в колокол; суда на ходу подают сигналы свистком, горном, сиреной.
– Ред.

Глава шестая

ВЫРУЧКА "ЗАБИЯКИ"

Туман, довольно частый в Японском море и в Японии, казалось, надолго заключил "Коршуна" в свои влажные, нерасторжимые объятия. День близился к концу, а туман был так же страшен своей непроницаемостью, как и утром. Стоял мертвый штиль, и не было надежды на ветер, который разогнал бы эти клубы тумана, словно злые чары, скрывшие все от глаз моряков.

И неустанный, скорый бег "Коршуна", передние мачты которого едва вырисовывались с мостика, а бушприта было совсем не видать, - этот бег среди белесоватой мглы и безмолвия производил на Ашанина, как и на всех моряков, впечатление какой-то жуткой неопределенности и держал нервы в том напряженном состоянии, которое бывает в невольном ожидании неведомой опасности, которую нельзя видеть, но которая может предстать каждую минуту то в виде неясного силуэта внезапно наскочившего судна, то в виде неясных очертаний вдруг открывшегося, страшно близкого берега. Недаром же моряки, самые опытные и бесстрашные, так не любят туманы, предпочитая им хотя бы свирепые штормы. Ничто так не действует на психику человека, как неизвестность положения...