Вокруг света с Кларксоном. Особенности национальной езды

Кларксон Джереми

Наши великие автомобильные марки — Humber, Singer, Austin, Morris, Alvis, Hillman, Wolsely, Riley, Jensen — исчезли, как их и не было.

Вот интересно, что было бы, если бы лорд Стоукс, отправившийся после войны в Японию помогать компании Datsun налаживать там автомобильное производство, хоть на секунду представил, что случится через пятьдесят лет? Величайшая автомобильная нация на свете сегодня превратилась в птицу-секретаря, которая ездит на спинах немецких и японских носорогов и выкусывает у них блох. И при этом истово благодарит их.

Осталась лишь одна область, в которой

Британия не просто лидирует, а абсолютно доминирует. Это автомобильные гонки.

Взгляните на турнирную таблицу «Формулы-1»: большинство автомобилей сделаны в Британии, а среди автомобилей иностранного производства значатся, например, болиды команд «Минарди» и «Форти», которые с трудом проходят квалификационный отбор.

Даже компания Ferrari, предмет гордости итальянцев, пришла к выводу, что если она хочет опять видеть свои автомобили в центре всеобщего внимания, то ей не обойтись без британской подмоги, и в итоге все модели Ferrari 1996 года были разработаны в Уокинге британским человеком по имени Джон Барнард.

Марка Benetton официально числится итальянской, но собирают или конструируют ли эти машины в Италии? Никоим образом. Они появляются на свет на маленьком заводике в графстве Оксфордшир. Марка Sauber — швейцарская, но двигатели британские. А где Mercedes делает мощные двигатели, которые ставятся на McLaren? В Штутгарте? Черта с два — в Британии.

Из машин — участников чемпионата Британии в классе Touring Car «Вольво» собираются под Котсуолдом, «Рено» в Дидкоте, а БМВ в Саррее. Все без исключения иностранные автопроизводители понимают, что их машины только тогда начнут побеждать на гоночной трассе, когда они задействуют британский талант.

Это знают и американцы. Глядя на автомобили, выстроившиеся на старте гонки IndyCar, вы, наверное, думаете, что перед вами чисто американское соревнование. Вы правы, за исключением одной мелочи: все автомобили в турнирной таблице этой гонки и большинство стоящих на них двигателей сконструированы и собраны в Британии.

Текущий рекорд скорости передвижения по суше принадлежит британскому автомобилю — McLaren F1, самой быстрой машине в мире, хоть этот рекорд и не относится к спорту. Разве не удивительно, что всю мощь автомобильных заводов Италии, Америки и даже Японии пересилила крошечная британская автомобильная компания?

Но еще удивительнее сам факт существования столь крошечного автопроизводителя в современном мире. Если за пределами Британии компании типа Fiat или Chrysler считаются мелкими, то что бы там сказали, узнав, что в Британии до сих пор живут и здравствуют не только McLaren, но и Caterham, Westfield, Morgan, TVR, Bristol, AC, Reliant и множество других осколков агрессивно-независимого кустарного автомобилестроения?

Ни появление нового законодательства, повлекшее колоссальные издержки, ни резко возросшие затраты на разработку не смогли поколебать пламенный энтузиазм этих микроскопических автомобильных фирм, которые, если даже взять их все вместе, выпускают меньше машин в год, чем их сходит с конвейера в Детройте за пять минут.

Эти машины рассчитаны на таких же энтузиастов, а этого добра в Британии по-прежнему хоть пруд пруди.

Практически

для любого автомобиля на свете найдется свой клуб любителей. Существуют Клуб любителей плохих автомобилей, Клуб любителей никем не любимой продукции советского автопрома и даже такие специализированные сообщества, как Клуб любителей Ford Cortina 1600 Е. У тебя Ford Cortina GT — иди лесом, с такими не дружим.

Говорят, что большинство экземпляров знаменитых классических моделей автомобилей находятся у коллекционеров в Британии. Англичане за ними любовно ухаживают, наверное потому, что видят в старинных машинах отзвуки собственного великого прошлого.

В Британии есть даже коллекционеры автомобильных свечей — где-нибудь в Испании такое хобби просто непредставимо. Я знаю человека, у которого дома есть коллекция бензонасосов, демонстрирующая их эволюцию. Известны люди, которые тратят на коврик для гаража больше, чем на образование своих детей.

Правительство облагает нас налогами, сбивает с толку, настоятельно предостерегает и облагает новыми налогами. В 1994 году, например, власти сняли с британских автовладельцев достаточно денег, чтобы построить 428 больниц на 300 койкомест каждая!

Нас прижучивают «зеленые», ортодоксальные журналисты говорят об автомобилистах как об отвратительной заразной болезни, всевозможные придурки с разноцветными волосами залазят на деревья, чтобы помешать строительству нового шоссе.

Однако когда мимо проезжает Jaguar E-Туре, любой житель нашей страны хоть украдкой да взглянет, потому что не кровь течет у британцев в жилах, а старинный свинцованный бензин.

Приложение

Следующие тексты написаны для телевизионной серии Extreme Machines на канале Би-би-си.

В пролете над Невадой

Самолет-истребитель Р-51 Mustang был американским ответом на японский Zero. На «Мустанге» стоял «роллс-ройсовский» 1500-сильный двигатель американского же производства. В свое время этот самолет наносил сокрушительные удары по всему, что летало в Тихоокеанском бассейне.

Мне же он нанес сокрушительный удар по нервной системе, которая и без того с годами стала очень нервной.

Самолет, на котором летал я, развивал 3000 лошадиных сил. Проблема с этим самолетом вот в чем: если автомобиль 1940-х годов выпуска ломается на дороге, вы выруливаете на обочину и ждете эвакуатор, однако если прямо в воздухе ломается самолет тех же годов выпуска, он просто камнем падает вниз.

Это если речь идет о нормальном самолете. Тот же, на котором летал я, был ободран, как липка, и превращен в тюнингованный спортивный самолет в стиле 1990-х годов. Кабина пилота была максимально утоплена вниз, чтобы уменьшить аэродинамическое сопротивление, а двигатель бесконечными настройками и доводками превращен в бомбу с часовым механизмом. Который уже тикал.

В хвосте самолета стоял страшный рев, и пока жар, полыхавший откуда-то снизу, подрумянивал мой зад, на меня накатывали приступы тошноты — к счастью, не такие откровенно-рвотные, какие случились со мной во время полета на F-15.