Вокруг света за 280$. Интернет-бестселлер теперь на книжных полках
Шрифт:
– Почему же вы взялись выпускать газету?
– Сейчас газета приносит мне каждую неделю по 2000 долларов убытка. Но я с самого начала знал, что никакой прибыли от нее ожидать не стоит. В Австралии никогда не было русской газеты. Были русскоязычные. А наша газета рассчитана именно на русских, в первую очередь на православных. Как староверов, так и нововерцев. Мы все – православные, и нам делить нечего.
– А вы сами-то в России были?
– И не раз. У меня и паспорт российский есть, и жена – москвичка. Теща так до сих пор в Москве живет. Но сейчас мне в России места нет. Я бизнесмен. А честным бизнесом
Большой банан, сикхи и любитель медитации
Добравшись на электричке до станции Варунга, мы пошли пешком до выезда на фривэй в сторону Ньюкасла. Позиция там оказалась замечательная. Сразу же остановился грузовичок, но шофер предлагал подвезти только на пятьдесят километров. Из-за этого не стоило покидать такое хорошее место. Пока я с ним разговаривал, самозастопилась легковушка, и девушка предложила подбросить прямо до Ньюкасла. Женщины и даже очень молодые девушки подвозили нас в Австралии на удивление часто. Но меня всегда интересовало: почему? В этот раз оказалось, что Аманда по профессии биолог, выпускница Сиднейского университета, специализировалась на антропологии и часто бывала на полевых работах в Малайзии и Индонезии. И там ей постоянно приходилось ездить на попутках.
Возле Ньюкасла мы попали в старенькую легковушку. Брайан возвращался домой после трехмесячной работы на стройке. Вкалывал вообще без выходных, старался быстрее заработать и уехать. Машину он купил накануне и чувствовал себя в ней очень неуверенно, постоянно волнуясь из-за реальных или надуманных проблем с масляным насосом.
После Брайана мы опять попали к женщине. С ней в микроавтобусе было и двое детей – мальчик лет десяти и девочка лет пяти.
– Мы едем в Фостер, – сообщила она.
– А далеко это?
– Я точно не знаю.
У меня была карта, и я тут же нашел на ней этот небольшой приморский городок, который был всего лишь в 30 километрах, но на нашем пути. Однако проехали мы только часть пути.
– До Фостера отсюда еще около часу. Я не рассчитывала, что это так далеко. Мы возвращаемся, – микроавтобус развернулся на сто восемьдесят градусов и поехал назад.
На первом же перекрестке я попросил нас высадить. И вскоре мы уехали с рыбаком на «Мерседесе» с прицепом. Потом нас везла аборигенка. Редчайший случай, – она, в отличие от девяноста девяти с половиной процентов своих сородичей, не жила на пособие, а работала проводником в сиднейской городской электричке.
В Тари нас привез толстый добродушный абориген с христианским именем Брайен. К себе он нас почему-то ночевать не пригласил, а высадил у дверей англиканской церкви. Из дома священника на мой звонок через приоткрытую дверь выглянул мужчина.
– Мы вас на ночь оставить не можем. Нам это не разрешает высокое начальство. Но я советую вам обратиться в католический женский монастырь. Это всего через три двери дальше по улице.
В католическом монастыре на наш звонок вышла женщина с руками, увешанными золотыми браслетами, –
– Вам нужно переночевать? Мы устроим вас на ночь в отеле «Тари». Утром вы когда собираетесь дальше ехать? В восемь? К сожалению, завтрак будет только после девяти. Я выпишу вам ваучер. Позавтракаете перед дорогой.
В отеле «Тари» нам дали ключи от номера, в котором стояли две кровати, телевизор, чайник с пакетиками чая и кофе. Никакого шика, но чисто и тепло.
Пользуясь возможностью, хочу высказать свою благодарность всем австралийским работникам «Святого Винсента». Всегда, когда мы к ним обращались за помощью, нам помогали, чем могли. И, что совсем уж удивительно, никогда не читали мораль на тему: «У путешественников должны быть деньги».
На выезде из Тари мы встретили удивительного хитчхайкера. Удивительным был не его внешний вид – обычный мужик с рюкзаком в австралийской широкополой шляпе. Удивительной была его манера голосования. Он сидел за перекрестком на бордюре задом к движению, выставив руку с оттопыренным пальцем, но и не думая бросить хотя бы мимолетный взгляд на проходившие мимо машины.
В полном соответствии с правилом приоритета мы прошли дальше метров на двести. Но ничуть не удивились, когда машина, объехав странного хитч-хайкера, остановилась перед нами.
– До Кофс-Харбора.
От Кофс-Харбора мы прошли пешком до «Большого банана». В Австралии великое множество всевозможных «Больших…». Большие Кенгуру, Большие коалы, Большие ананасы… Практически все предметы обихода, животные и птицы – такие, с позволения сказать, памятники стоят вдоль дорог по всей стране с единственной целью: привлечь к себе внимание туристов, не избалованных историческими или культурными достопримечательностями. Но именно «Большой банан» – скульптура из папье-маше размером метра три – исторически была первой в этом длинном ряду «памятников австралийского культурного наследия».
От «Большого банана» нас подбросили до Вулгулги и высадили у индийского ресторана с… «Большими слонами». Вернее, слоны-то как раз были в натуральную величину. Но и в таком виде они вызывали больший интерес, чем мой оттопыренный палец. В течение полутора часов для того, чтобы сняться на их фоне, остановилось не меньше десятка машин с туристами, а для того, чтобы подвезти нас, – ни одной. Но меня волновало не это, а то, что неподалеку на вершине высокого холма высился сверкающий на солнце сикхский храм. Зайти в него? Или не возвращаться назад? Да еще и в гору? А может, мы никак не можем уехать именно потому, что этот храм проигнорировали?
В Юго-Восточной Азии мы не пропускали ни одного сикхского храма, а в Австралии, наоборот, еще ни в одном не были, полностью переключившись на исследование христианских церквей.
Татьяна Александровна, видимо после того, как покрестилась, желанием зайти в гости к язычникам не горела и, пока мы поднимались на гору, шла сзади и ворчала:
– Еще бы постопили, а в храм пошли бы на ночь, рано еще искать ночлег. Скоро солнце сядет, тогда нас никто не возьмет.
Храм поразил меня своей пустотой. Все двери были открыты настежь: заходи и смотри (только обязательно с головным убором), но внутри никого не было.