Вокруг света за 280$. Интернет-бестселлер теперь на книжных полках
Шрифт:
– А вам обязательно нужно быть в Маунт-Гамбьере сегодня вечером?
А после того, как я ответил что-то невразумительное, предложила:
– Давайте поедем к нам домой, переночуете в тепле.
Незнакомые люди часто приглашали нас переночевать.
Но не так сразу. Обычно вначале я долго и подробно рассказывал о нашем путешествии. А в этот раз мы с хозяевами не перекинулись и парой слов. Познакомились уже у них дома.
Стивен работает закупщиком шерсти в Кингстоне, а его жена Клер ему помогает. Дом они снимают в глуши.
– Это и дешевле, чем в городе, и удобнее – колесить-то приходится по всем
За ужином с прекрасным местным каберне выяснилось, что мы побывали в Западной Австралии примерно в одно и то же время: пустыню Налларбор пересекли на пару дней раньше; и в Нью-Норсиа мы чуть-чуть разминулись; а вот до Пинаклеса они уже не добрались – времени не хватило. Отпуск был всего три недели. И это был первый отпуск за пять лет! В Австралии именно так и бывает: одни годами работают без отпуска, а другие, наоборот, всю жизнь сидят на пособии по безработице и дурака валяют.
Зимой на юге Австралии достаточно холодно, поэтому пришлось затопить камин. В доме сразу стало тепло и уютно. Стив показал свою коллекцию кино– и фототехники: антикварные образцы первых автоматических фотоаппаратов, в народе называющихся «мыльницами», старая 8-миллиметровая кинокамера. Складной фотоаппарат «Кодак» тридцатых годов знаменателен тем, что отец Стива брал его с собой на Вторую мировую войну, но он еще работает – и неплохо.
Утром Стив уехал на работу, когда мы еще спали, поэтому на трассу нас вывезла Клер. На узкой сельской дороге показалась несущаяся с явным превышением скорости полуспортивная машина. За рулем сидела блондинка с болонкой на руках. Линн – бизнес-леди из городка Роб – летом работает в своем рыбном ресторанчике без выходных и праздников и только зимой может позволить себе короткий отпуск.
– Я всегда подвожу хитч-хайкеров, хотя все вокруг говорят, что это очень опасно. У меня лично никаких проблем с попутчиками пока не возникало. Вас я, честно говоря, приняла за опоздавших на автобус школьников.
– !!! Это нас-то! У Татьяны Александровны внуки – школьники!
– Скорость у меня была 160 километров в час, я не могла отвести взгляд от дороги, поэтому заметила вас только краешком глаза, – извинилась она.
Она и дальше гнала со скоростью 160–180 километров в час. И это пусть по асфальтированной, но очень узкой и извилистой дороге, да еще и под сильным дождем! Каждый раз, когда включались дворники, болонка начинала истерично лаять и бросаться на них. Хозяйке приходилось брать ее на колени, а голову прятать себе под мышку. Только тогда собачонка успокаивалась. Но стоило ей высунуть морду и увидеть движущиеся дворники, как она опять начинала судорожно лаять, отвлекая внимание Линн от узкой мокрой дороги. Татьяна Александровна из чувства самосохранения предложила взять заботу о собаке на себя. И продержала ее на руках до конца поездки.
Линн привезла нас в городок Маунт-Гамбьер, знаменитый уникальным Голубым озером. Говорят, иногда, чаще всего летом, вода в нем действительно неестественно голубого цвета. Однако сквозь пелену дождя озеро предстало перед нами грязно-серой массой. Под этим же моросящим дождиком мы попали к местному «Провалу». В яму метров ста диаметром и метров двадцати глубиной, можно спуститься по ступенькам. Бесплатно, но на собственный страх и риск! Безопасности никто не гарантирует. Деревянные ступени идут спиралью вдоль
После возвращения из субтропического рая погода показалась особенно противной: на дороге мокро, пасмурно и тоскливо, а вокруг – бескрайние лесопосадки. В этом районе Австралии климат идеально подходит для выращивания елей. Они растут здесь в два-три раза быстрее, чем в Европе. Правда, из-за этого древесина получается слишком рыхлая и годится только на целлюлозу.
В Варнамбула я планировал свернуть на Грейт Оушен-роад, но попали мы туда в самый разгар сильного дождя. Выходить из теплой, идущей прямо до Мельбурна машины мне очень не захотелось. Значит, не судьба увидеть «Двенадцать апостолов». Поедем дальше.
В восемь часов вечера мы попали в Джилонг. Нас высадили прямо у ворот русской православной церкви в районе Белл-парк. Церковь пустовала, но у меня был телефон местного священника, отца Симеона (адреса всех приходов и телефоны священников регулярно публикуют в ежемесячном журнале Австралийской епархии). Минут через десять он приехал.
– Мне часто звонят. Но ваш звонок – самый необычный: «Здравствуйте, мы путешественники из России». Я ведь и сам в молодости автостопом путешествовал. Когда учился в семинарии в Джорджонвилле, все штаты объездил «на палец».
Отец Симеон пригласил нас поужинать. На кухне сварил пельменей, налил по стопке водки – с дороги. За разговором засиделись допоздна. К себе он нас пригласить не мог.
– Выбирайте, где хотите спать: в библиотеке или в школьном классе? Если ночью будет холодно, можете включить обогреватель.
Мы выбрали школьный класс. Это было привычнее. Утром сквозь сон я услышал стук в дверь.
– И как же вы можете здесь спать? На полу! Мне отец Симеон позвонил только утром. Мог бы и ночью побеспокоить, – это пришла Лидия Ивановна Матафонова. – Давайте быстрее собирайтесь, и поехали к нам.
Лидия Ивановна и Алексей Михайлович приехали в Австралию из Китая в 1963 г., хотя большая часть их родственников предпочла вернуться в Советский Союз. В России они были несколько раз: не только в Москве, но и в Красноярском крае, и в Забайкалье. Несколько лет назад Алексей Михайлович пригласил в Австралию своего брата и послал ему 1000 долларов на билет. За эти «огромные деньги» его брата убили. Вот ведь как иногда бывает.
Лидия Ивановна вспоминала о своей молодости, прошедшей в районе Трехречья.
– В деревнях тогда было много русских. Нам даже не нужно было учить китайский язык, наоборот, китайцы русский учили. Я закончила три класса средней школы, Алексей – четыре. Мне с детства нравилось шить, но мать не хотела учить меня на портниху, предпочитая, чтобы я работала со скотиной. Мне приходилось доить по пятнадцать коров, а молоко мы сдавали на молочный завод. Жили богато, у нас всегда на столе было вдоволь и хлеба, и мяса. Когда в Китае победили коммунисты, началось раскулачивание. На каждую семью оставили по одной корове и одной лошади. Весь остальной скот согнали на общий двор. Зима тогда выдалась лютая, и во время сильной пурги животные погибли. Как говорится, ни себе, ни людям!