Вокруг света за 280$
Шрифт:
На арендованном пикапе друзья медленно двигались на север от Сантьяго вдоль побережья, внимательно рассматривая линию прибоя.
— Как только найдем место с хорошими волнами, остановимся поплавать. Если, конечно, ты не против?
— Мне спешить некуда, — заверил я их.
Такое место вскоре нашлось. Тобин и Дейв полезли на разведку, а Крис стал мне рассказывать, как познакомился с Тобином:
— Однажды меня пригласили в Сиэтл, в компанию «Майкрософт» на собеседование. На работу меня не взяли. Я хотя и люблю работать на компьютере, но не такой фанат, чтобы ничего, кроме монитора, в своей жизни не видеть. А как же, например, серфинг? Короче, на собеседовании меня провалили.
Когда подъезжали к Икики, Тобин меня спросил:
— Тебя где высадить?
— Лучше немного не доезжая до города, чтобы мне было легче найти место для ночлега.
— Тогда давай поедешь с нами. Мы все равно собираемся снимать комнату в отеле. Я за тебя заплачу, — предложил Крис.
Дейв его поддержал:
— А я заплачу за твой ужин.
В Икики мы приехали в хостел «Бич», который им рекомендовал кто-то из знакомых. Комната нам досталась такая маленькая, что там поместилось только две кровати, а еще два матраца постелили прямо на полу.
В Икике с 1968 по 1971 г. служил Аугусто Пиночет, который в то время был уже бригадным генералом. Тогда он командовал Первой дивизией и в политику не вмешивался, с энтузиазмом помогал городским властям заниматься благоустройством, придавать городским улицам и площадям достойный вид. Став диктатором, Пиночет не забыл свой любимый город, сделав его зоной свободной торговли — ZOFRI. Да и отпуск, говорят, он любил проводить именно здесь. Однако городок так и не стал исключительно приморским курортом. Здесь по-прежнему продолжается добыча селитры и меди.
Из Икики я уехал с местным индейцем. По дороге он обратил мое внимание на сохранившийся со времен инков рисунок на склоне горы.
— Он очень напоминает по стилю рисунки в пустыне Наска. Хотя и значительно меньше их по размеру. И нужно же было какой-то сволочи на джипе оставить свои отметины.
Мы почти доехали до Панамериканского шоссе, когда я заметил заброшенный город-призрак, превращенный в Музей добычи селитры. Руины поселка Хамбестон огородили забором, поставили проходную и собирают деньги — по 1000 песо (1,5$) за вход. Я прошел по журналистскому удостоверению и, только оказавшись внутри, по достоинству оценил чилийскую предприимчивость. Оказывается, руины городка даже и не думали огораживать забором.
Его поставили только со стороны дороги, а с остальных трех сторон — вход свободный!
В городе, который выглядит, как на учебных фильмах о нейтронной бомбе, сохранились отель и клуб, рынок и здание суда, бараки и производственные корпуса… Много ржавых механизмов и просто никчемного хлама, который, видимо, сюда свозили издалека.
Панамериканское шоссе идет дальше на север по бескрайней пустыне, в которой неожиданно появляется и вскоре так же внезапно исчезает непонятно каким образом выживающая рощица. Потом дорога завела в горы, и начались захватывающие дух серпантины. Шоферу было проще — он все же сидел ближе к середине дороги. Мне же вскоре стало не по себе. Казалось, грузовик идет по самой кромке и вот-вот сорвется в бездонную пропасть.
Арика —
До погранперехода меня довез таможенник на пикапе.
— Ты на какой машине едешь? — спросил меня пограничник, проверяющий мой паспорт.
— Пешком.
— Нет. Пешком нельзя.
— Я его возьму к себе, — сказал стоявший рядом со мной мужчина. — Иди, садись вон в ту машину.
В американской легковушке семидесятых годов уже сидело четверо пассажиров. Но и для меня нашлось место.
Перу
Всю дорогу у меня были проблемы с визами. Их трудно было получить, но еще труднее было уложиться в задаваемые ими ограничения. Хотя я всячески старался: из Китая, Таиланда и Малайзии выезжал в последний день; из Индонезии, Австралии и Новой Зеландии — в предпоследний; в Аргентину прилетел в предпоследний день действия коридора; в Чили — за два дня до его окончания.
Перуанская виза у меня уже «протухла». Я не успел доехать до перуанской границы до истечения трехмесячного срока действия въездного коридора и был готов к тому, что мне придется долго и нудно ругаться с перуанскими таможенниками. Но… они то ли не заметили, что виза у меня уже «второй свежести», то ли их поразил мой заполненный разнообразными визами паспорт. Как бы там ни было, я легко и быстро стал обладателем въездного штампа.
По дороге пассажиры напряженно молчали, а когда мы приехали в Такна и остановились возле автовокзала, они стали расплачиваться с шофером.
— А ты? — спросил он меня.
— А я автостопом еду!
Шофер удивленно пожал плечами, но ничего не сказал и шума поднимать не стал.
Я пошел по городу в поисках выхода на Панамериканское шоссе. Когда я проходил мимо рынка, сзади кто-то легонько похлопал меня по левому плечу. Я остановился и оглянулся. Молодой парень спрашивал меня по-испански: «Который час?» и для большей доходчивости двумя пальцами постукивал по запястью. Я засучил рукав своей рубашки, чтобы показать, что у меня и часов-то нет. И в этот самый момент справа появился второй парень. Он быстро сунул руку в правый карман моих джинсов, схватил там кучу бумажек и сразу дал деру. Надо сказать, что денег у меня в кармане не было, но после Австралии и Новой Зеландии я не мог бросать мусор где попало, как это делают в Южной Америке, а урны там встречаются очень редко. Поэтому-то я и таскал в карманах всякие ненужные бумажки. Именно их я и лишился!
Перуанские карманники не украли ни копейки. Но именно этот инцидент заставил меня резко переменить свои планы. Я вернулся на автовокзал и, поменяв 20$ — все равно, не ровен час, украдут, купил билет на ночной автобус до Куско.
Куско — «археологическая столица» Южной Америки. Название этого города произошло, скорее всего, от слова «коско», которое на языке индейцев-кечуа означает «центр четырех районов».
Куско был столицей огромной империи инков Тауан-тинсуйу («Четыре соединенные между собой стороны света»), которая охватывала территорию, занимавшую большую часть современного Эквадора, Перу, часть Боливии, Чили, Аргентины, некоторые районы Колумбии.