Вокзал для одного
Шрифт:
В тот день мы больше не переписывались. Обоих парализовало предчувствие скорой встречи. Мы общались уже два с лишним месяца, но как будто забыли о том, что мы живые люди, у которых есть уши, нос, губы, руки, глаза … гениталии, в конце концов. Нам было комфортно в сети: ни звучания голоса, ни прикосновений, ни созерцаний – только мысли, соображения, чувства и эмоции, спрессованные в короткие предложения (реже – большие тексты, когда мы начинали делиться своим далеко не безоблачным прошлым). Общение душ. Разговор сердец. Стоит ли мечтать о большем в нашем безумном мире?
Но,
Вечером я не мог уснуть. Перечитывал Януша Леона Вишневского, искал параллели. Сходств было достаточно, но в таком случае изрядно пугал финал. Если у нас действительно завязался роман в интернете, к чему он приведет? Мне казалось, что в своих отношениях мы давно пересекли черту, за которой начинается близость – не сексуальная, а подлинная человеческая близость, столь необходимая для гармоничных отношений между мужчиной и женщиной.
Да, очень умным я казался себе в тот вечер. Почти таким же, как Якуб, хотя ни черта не понимаю в генетике.
Утром побрился. Я могу носить щетину несколько дней, наблюдая, как она превращает меня в талиба, но в то утро решил, что не стоит начинать живое общение с уколов. Побрившись, придирчиво оглядел себя в зеркало: мальчишка, ей-богу, только возрастные морщины украшали лоб и участки вокруг глаз. Что ж, зеркало в ванной по утрам никогда не врет.
Двумя часами позже в офисе у меня завязалась небольшая переписка.
Она: Волнуешься?
Я: Есть немного.
Она: Наверно, представляешь меня толстозадой булкой с маленькой грудью?
Я: Да, именно так я тебя и представлял. Еще я думаю, что ростом ты с небольшую домашнюю пальмочку, и вкупе с телосложением это производит сильное впечатление.
Она: Ты даже не представляешь, насколько прав! :)
Я: Хм… что ж (вздыхаю), ничего не поделаешь…
Она: Ну, а чего мне ожидать? Полагаю, не Джонни Деппа и даже не Певцова.
Я: Тебя ожидает нечто среднее. От Джека Воробья у меня безумный взгляд, а от Певцова – уши. Но не отчаивайся, зато у меня доброе сердце…
Она: Я знаю, милый. Это меня в тебе и подкупило.
Я: «Милый»?
Она: Да.
Я: Считаешь?
Она: Чувствую.
Я: Спасибо.
Она: Пока не за что. Вот увидимся сегодня вечером – узнаем, насколько важна оболочка для удачных романтических отношений. Ведь я действительно могу оказаться для тебя дурнушкой, каких свет не видел, и чего тогда будут стоить месяцы нашей теплой переписки?
Я долго молчал после этой фразы. Она была
Она: Страшно?
Я: Как тебе сказать…
Она: Я поняла. Спасибо за честность.
И она снова пропала. К счастью, на этот раз лишь до конца рабочего дня. За пять минут до шести бросила небрежно: «До встречи на мостике», – и отключилась.
Сердце мое провалилось в желудок.
Цветы не купил. Мне показалось это пошлым. Знаю, что женщинам в любом случае приятно получать цветы – даже от тех, кого они в гробу видали – но мне не казалось, что я значительно выиграю в ее глазах с букетом тюльпанов или, допустим, роз (нет, уж точно не розы, увольте!). По той же причине я не надел свою любимую рубашку и новые джинсы, а оделся так же, как одевался на работу, буднично и небрежно. Достаточно того, что утром побрился, а сейчас закинул в рот жевательную резинку.
Увы, я опоздал. Она ждала меня у маленького полукруглого каменного мостика, перекинутого через ручей. Она держалась одной рукой за перила и смотрела на меня настороженно. Я увидел ее издали…. и сердце мое снова провалилось куда-то вниз.
Невысокая пухленькая шатенка. В джинсах, чересчур сильно перетягивающих упитанную попу (не уверен, что попа сильно в этом нуждалась). Поверх джинсов – белая блузка, под ней – белый же лифчик, а под лифчиком…
Ну да, моя сетевая знакомая не солгала ни в чем, даже в размере груди. Я постарался проглотить вздох.
– Здравствуй, – сказала она, протягивая руку. Голос был приятный, рука мягкая и нежная, личико – милое, без изысков. Глаза блестели, пухловатая шейка вспотела, но, скорее, от волнения, чем от летней жары.
– Привет.
– Разочарован? – Бровки ее хитро изогнулись. Вместе с губами подпрыгнули вверх два не очень удачно замаскированных прыщика на правой щеке.
– Почему ты так решила?
– Вижу по твоему лицу.
– Мое лицо не всегда отражает мои истинные мысли.
(Я безбожно врал, потому что в тот самый миг мне действительно хотелось вернуться обратно в аську и больше никогда из нее не вылезать).
– Что ж, тогда, наверно, мы можем пройти поужинать?
– К дедушке Ленину?
– Ага. Там, кажется, есть свободные столики.
Мы пошли по узкой тропинке, отходившей от мостика. За руки не взялись, шли молча. А по спине моей маршировала дивизия мурашек. Я никак не мог осознать тот факт, что она идет рядом, а меня это почти не возбуждает. Не о ней ли я мечтал бессонными ночами? В чем дело? Внешность не совпала с начинкой – и нет любви?
Но так же нельзя!
Тропинка вела к небольшой площадке, выложенной тротуарной плиткой, и памятнику Ленину. Бюст пристыженного вождя мирового пролетариата был замурован в полукруглый каменный грот, как статуя индуистского божества, и глядел на парк Алое поле укоризненно. Кто бы ни проектировал этот монумент, он явно не злоупотреблял соцреализмом.