Вокзал для одного
Шрифт:
– В любовь, конечно.
Я ничего не говорю. На глаза наворачиваются слезы. Лишь с большим трудом мне удается не разрыдаться. Полоска бумаги, между тем, плавно опускается под ноги.
– Это мне?
– Да. Подними и прочти.
Я приседаю на колени, поднимаю записку. Мне не хочется, чтобы мой небесный пастух видел реакцию на прочитанное. Записка лежит текстом вниз. Дрожащей рукой я цепляю ее за край и переворачиваю.
На бумаге – всего одно слово. Одно убийственное слово. Оно призвано растопить сердце, апеллирует к лучшим чувствам, затерянным где-то глубоко внутри, как монетки в подкладке куртки,
– Ты помнишь? – спрашивает ангел.
Я сминаю бумажку в кулаке. Он еще смеет называться ангелом, крылатый инквизитор.
– Как тут забудешь…
Белобрысый кивает. Он вполне доволен результатом.
Я обещал моей возлюбленной подумать до понедельника. То есть, не обещал, конечно. Люди весьма вольно обращаются с этим термином. Стоит сказать ребенку: «Будешь себя хорошо вести, в воскресенье сходим в зоопарк», – и он решает, что у него на руках есть непобиваемый козырь; он целую неделю ведет себя хорошо, насколько позволяет темперамент и воспитание, но в воскресенье у тебя понос, а у жены – мигрень, и никакого зоопарка, разумеется, с такой неблагоприятной экологической обстановкой быть не может. «Но ты же обещал!» – кричит сынуля, совершенно упуская из виду, что слова «обещаю» я не произносил. Могу предъявить диктофонную запись…
В общем, я сказал ей, что напишу в понедельник, но что именно напишу, не сообщил, оставил себе пространство для маневра. В субботу я занимался с матерью, пытаясь отвлечься, но получалось плохо. Тем более что мама всю дорогу костерила отца, которого не допросишься починить кран на кухне и повесить еще одну полку для книг в спальне. Мама была в своем репертуаре – книги в ее доме занимают все свободные площади, даже в ванной она не может расстаться с книжкой, заворачивает ее в полиэтиленовый пакет и читает, пока вода не станет холодной. Наверно, интеллект я унаследовал от нее.
В воскресенье я смотрел видео, встречался с приятелем в баре, выпил с ним немного водки. Думал, что хоть приятель заставит отвлечься, но тот, как назло, весь вечер склонял свою любовницу. Я молча слушал и все время задавал себе вопрос: почему мы все время друг друга костерим? Вы можете припомнить хоть один случай, когда ваш знакомый говорит что-то хорошее о своей второй половине? Ну, допустим, восхищается ею?
Нет, мы все время чем-то недовольны. Для этого стоит заводить партнера, жениться, выходить замуж? Не проще ли оставаться одному?
Вот почему, скажите на милость, я развелся со своей супругой? Жил бы себе и в ус не дул. Ругались? Да, конечно. Дрались?… Ну, получал я от нее пощечины, не спорю – однажды настолько сильные, что голова гудела несколько дней, и сама супруга так перепугалась, что потащила к неврологу (с тех пор даже в минуты самого страшного гнева она не прикасалась ко мне, предпочитая срывать зло на посуде, благо что она у нас не бьется). Секс был неплох? Ну, вот именно что «неплох». Я не знаю, у кого он бывает таким, как его изображают в кино. Друзья безбожно врут о своих подвигах в постели, как и я, собственно, потому что в фантазиях мы все сексуальные террористы, выросшие на порнофильмах, а в реальности все получается довольно скромно, порой даже уныло: любимая зажигается медленно,
В общем, всё у нас было как у всех. Так можно жить годами, десятилетиями, плодя детей, выстраивая домик на дачном участке, наращивая пивное пузико, медленно продвигаясь по служебной лестнице, превращаясь из рядового сотрудника столь же рядовым начальником отдела… можно даже открыть свой магазинчик и торговать шинами и моторным маслом, наблюдать, как дети твои спотыкаются и падают там же, где падал ты, набивая шишки в тех же местах. Так жить очень комфортно. Нет любви – нет боли (точнее, любовь есть, но она становится такой странной, что о ней не думаешь, как не думаешь о воздухе, которым дышишь).
Но я так не хочу. Мне нужен драйв. Движение. Искра. Я знаю, что говорю пошлости и банальности, разбивавшие зубы еще философам античности, но когда теоретическая банальность становится твоей осязаемой реальностью – когда твоя женщина, вместо того чтобы поцеловать и приласкать, давит тебе прыщи на спине – тут уже хочется кричать.
В воскресенье вечером я уже был уверен, что с моей новой возлюбленной мне уж точно не будет скучно. Она срывается и убегает без объяснения причин? Что ж, это просто замечательно, будет чем пощекотать нервы.
В понедельник утром я сел за компьютер, включил аську. Ее в сети не было. Меня это не испугало, потому что утром она могла заниматься кучей разных вещей, не позволявших трепаться. Но когда она не появилась через час и даже два, я забеспокоился. С каким-то странным оцепенением я осознал, что у меня даже нет номера ее телефона, чтобы элементарно удостовериться, что с ней все в порядке и она не попала в какую-нибудь глупую историю и не заболела.
Я пообедал. Выполнил несколько заказов. В груди пульсировало что-то тяжелое. Я ведь уже стал забывать это противное чувство – ожидание чего-то ужасного. Мне казалось, что все точки над «и» в моей жизни расставлены. И вот я снова позволил втянуть меня в авантюру. Дурень…
Ближе к вечеру мне уже хотелось выпить. Я не мог дождаться, когда закончится глупый понедельник и я смогу добежать до ближайшего бара, чтобы опрокинуть стаканчик.
Она вышла в сеть за полчаса до окончания смены. Мой лоб покрылся испариной, руки автоматически потянулись к клавиатуре, но в последний момент я одернул их. Негоже лезть вперед, имей гордость, мужчина! Если уж она появилась, стало быть, жива и здорова, и это уже хорошо. Пусть соизволит объяснить причины своего отсутствия.
Она долго молчала. Потом появилось короткое сообщение.
Она: «Привет. Прости… я боялась, что тебя не будет или ты откажешься от меня».
Я согласно кивнул монитору. Что ж, вполне уважительная причина для женщины.
Я выждал еще чуть-чуть.
Она: Ты обиделся?
Я: Нет.
Она: Ты молчишь… Занят по работе?
Я: Нет, мой рабочий день почти закончен. А молчу, потому что не понимаю, какой смысл прятаться от ответа так долго. Ведь если я скажу «нет» – я скажу это сразу, и ты боялась бы от силы минуты две. Но ты решила бояться целый день. Это мазохизм… или просто глупость.