Вокзал "Техас - Луизиана"
Шрифт:
Как ей рассказывал потом Майкл, Патрис потеряла сознание, когда гроб с Биллом опускали в могилу. Она очнулась в больнице. Рядом сидел Патрик и смотрел на мать.
— Патрик, сынок, что ты здесь делаешь?
— Мамочка, наконец-то ты проснулась, — ребёнок бросился обнимать мать, по которой очень соскучился.
В палату вошёл Майкл и улыбнулся Патрис.
— Ну, слава богу, ты пришла в себя. Как себя чувствуешь?
— Всё хорошо... хм, а что со мной было? Я ничего не помню.
— Ты упала в обморок на похоронах… Билла. Все, кто был там, испугались. Ты не приходила в себя,
— Что ты говоришь? Какое кровотечение? Ничего не понимаю. Майкл, ты можешь позвать врача, пожалуйста?
— Да, конечно, сейчас позову, — Майкл взял ребёнка за руку и направился к двери. — Патрик, пойдём со мной, я покажу тебе больницу. Не будем больше беспокоить маму, а завтра снова сюда приедем.
— Пока, милый, иди я тебя поцелую.
Патрик подошёл к маме и поцеловал её в ответ.
— Пока, мамочка, завтра я приду снова, ведь мы с тобой теперь одни друг у друга.
Патрис посмотрела на своего маленького, но такого взрослого мужчину и улыбнулась. В глазах у неё стояли слёзы счастья.
Майкл с сыном ушли, а через некоторое время появился врач. Молодая женщина смотрела в глаза этого пожилого мужчины и искала в них надежду, которая таяла с каждой секундой. Надежду на то, чтобы быть женщиной и матерью. В глубине души она понимала, что это было за кровотечение и какова его природа.
— Патрис, как вы себя чувствуете? Ничего не болит?
— Нет, доктор. Скажите, что со мной?
Врач посмотрел на женщину грустными глазами и тяжело вздохнул. Он привык приносить плохие новости пациентам или их родным, но этот случай был особенным. Эта молодая женщина столько перенесла, и он не хотел говорить то, что нужно было сказать.
— Вы были истощены последними произошедшими событиями. Смерть мужа сильно пошатнула ваше здоровье. Потом эти похороны и опять потрясение. Из-за переживаний у вас началось внутриматочное кровотечение. Вы были беременны, Патрис, но, к сожалению, потеряли ребёнка… и…
Он видел, что женщина плачет, но должен был сказать самое главное. Ком встал у него в горле. Откашлявшись, врач продолжил:
— Патрис, крепитесь…
— Доктор, пожалуйста, только не это. Нет, замолчите, замолчите, я вас прошу! — она кричала, затыкала уши и не хотела знать, что скажет врач, хотя уже понимала, что должна услышать. Женщина почувствовала, что скажет врач, как только он вошёл.
— Патрис, вы никогда… не сможете больше иметь детей. Мне очень жаль… Простите…
Глава 7. Не смейся!
1985 год, Льюисвилл, штат Техас
— Марк, я вернусь за тобой, обязательно вернусь. Пожалуйста, только дождись меня…
Он последний раз обернулся посмотреть на город, в котором родился и рос. Город, в котором знал только жестокость, где его научили, что на причинённое зло нужно всегда отвечать злом. Если тебя ударили, ударь посильнее. По таким принципам он и жил, других не знал. Но хотел узнать и поэтому сейчас убегал отсюда. Он не хотел оставлять родного брата одного, но другого пути не видел.
Твен бежал, кажется, весь день, как будто куда-то спешил, но куда — не знал. Он просто убегал от злого папаши Уилла,
Тут и там мелькали зелёные деревья. Днем, на улице было ещё тепло, хотя осень медленно, но верно приближалась, с верными спутниками – холодами и дождями. Ему нужно было найти ночлег, иначе ночью он мог замёрзнуть. А умирать он пока не собирался — рано ещё, нужно было найти людей, кто знал маму и кто смог бы описать её. Портрет мамы ещё не был нарисован, а значит, и мечта брата пока не осуществилась.
Размышляя о маме, мальчик погрузился в себя и словно бы забылся. Какое-то время он ничего не замечал вокруг, как вдруг увидел небольшой деревянный домик, в котором горел свет. Твен посмотрел по сторонам и, никого не заметив, подошёл к дому. Он обошёл постройку со всех сторон, заглядывая в окна в надежде увидеть, кто внутри. Но дом был пуст, хозяев не было.
— Странно, где все? — прошептал Твен. И в этот момент чья-то рука опустилась ему на плечо.
— А кто тебе нужен? — за спиной раздался хриплый голос.
Твен подскочил как ужаленный и резко вскрикнул. Обернувшись, он увидел старика, который медленно пережёвывал свои губы.
— Мне… мммне? Я ищу, где бы переночевать.
Старик засмеялся. Но то, как он это делал, вряд ли можно назвать смехом. Скорее, он издавал звуки, напоминающие фырканье, и никак не мог остановиться.
— Как смешно ты заикаешься от страха, — и он снова загоготал.
— Что ты смеёшься, старый дед? Прекрати сейчас же! — злобно крикнул Твен.
Старик перестал смеяться и внимательно глянул на мальчишку.
— Ладно, пошли в дом, ночь наступает. Я не хочу, чтобы ты замёрз тут под моими окнами. Собирать детские трупы с утра мне совершенно не хочется.
Твен открыл было рот, но передумал пререкаться с дедом. Ему нужно было пережить эту ночь, а утром он встанет пораньше и убежит отсюда подальше.
Войдя в дом, мальчик увидел небольшое помещение, разделённое на две комнаты. В одной была гостиная и одновременно спальня. У стены находилась кровать, огороженная ширмой. Посередине комнаты стоял стол с двумя стульями. У противоположной стены — старый диван, рядом, прижавшись вплотную, расположилось кресло. На стене висела красивая картина. На ней были изображены два мальчика, которые смотрелись в зеркало. Один был одет как богатый принц, второй — в старые бедные лохмотья. Но они стояли рядом и улыбались.
Глядя на эту картину, Твен вспомнил о брате, и глаза вдруг резко наполнились слезами. Он захотел вернуться к Марку, обнять его и пожалеть. Зачем он оставил его? Твен повернулся к двери, чтобы побежать домой, подальше от этого странного места, но в этот момент из кухни вышел старик. Он подошёл к Твену вплотную.
— Как тебя зовут, мальчик?
— Твен Браун.
— А ты уверен в этом?
— Хм… да, а что? — испуганно прошептал он.
— Ну ладно, ладно, ничего. Ты, наверное, проголодался. Пойдём, я тебя накормлю, а ты расскажешь мне, что здесь делаешь и почему сейчас находишься не дома с родителями.