Вокзал "Техас - Луизиана"
Шрифт:
— Патрик, сынок, как я рада тебя видеть. Как я рада, что я успела…
— Что успела, мама?
— Ты знаешь, я всё пью лекарства, которые мне доктор прописал, всё пью и пью. Но почему-то не становится легче. Я как врач тебе сейчас скажу одну новость, только, пожалуйста, не огорчайся. Хорошо?
— Нет, мама, не говори, что ты не будешь на нашей свадьбе! Она же совсем скоро должна состояться. Ты обещала, помнишь?
— Ох, сынок, милый мой, присядь рядом со мной. Мне нужно тебе кое-что сказать. Хотя нет, не только тебе, позови сюда свою невесту. Я хочу на неё посмотреть.
Патрик с трудом поднялся —
— Милые мои деточки, вы такие красивые, такие молодые, у вас вся жизнь впереди. У вас всё будет хорошо! Я желаю вам большого счастья, берегите свою любовь. А ещё я хотела попросить прощения за то, что не буду присутствовать на вашей свадьбе.
— Ну что ты, мама, извиняешься! Ты плохо себя чувствуешь, ты очень бледная. Я сейчас врача вызову, — Патрик вышел из комнаты, чтобы только не расплакаться у всех на виду. Он понимал, что врач не поможет и маме осталось недолго. Она тоже это чувствовала, поэтому извинялась. Патрик спустился вниз, держась за перила лестницы, потому что ноги всё ещё дрожали, позвонил врачу и стал ждать его прихода.
— Лилия, милая моя, садись рядышком, дай я на тебя посмотрю, золотокудрую. Какая же ты красивая! Мой Патрик всегда знал толк в женщинах. Вы любите друг друга, это даже слепой заметит. Расскажи мне о себе хоть немного.
— Миссис Джонс, вы правы, я очень люблю Патрика. Совсем скоро мы поженимся и переедем сюда жить. Патрик очень хочет этого, а значит, хочу и я. Теперь всегда будет так: куда он — туда и я.
— Всё правильно! В нашей семье всегда так было: жена следовала за мужем. Мой муж погиб очень рано, я и насладиться не успела нашей любовью и совместной жизнью. Мой Билл давно меня ждёт на небесах, да и я уж соскучилась. Но уже недолго осталось. Одной здесь тяжело, на земле-то. Обязательно должен быть кто-нибудь, кто тебя поддержит, кто приласкает. Поэтому держитесь друг друга и любите каждый день так, будто он последний.
В комнату вошёл Патрик вместе с врачом. Тот поздоровался с Лилией и направился к кровати матери.
— Патрисия, ну что же вы себя так запустили? Лекарства пьёте?
— Да, только не помогают мне ваши лекарства, доктор!
— Конечно, если их не пить, они и не помогут. В прошлый раз я обещал вам, что, если не будете выполнять предписаний, я вас положу в больницу. Так вот, я забираю вас!
— Доктор, ну дайте вы мне умереть в своей постели! Мне же недолго осталось.
— Патрисия, у вас больное сердце. Вам нужна немедленная госпитализация. Подумайте о своём сыне и молодой невестке.
— Мама, что же ты делаешь? Ты убиваешь себя! Что было бы, если бы сегодня мы не приехали? Я не хочу об этом думать!
— Прости, сынок, смерть — это всегда трагедия. Но я хочу, чтобы ты знал: я не боюсь уходить, тем более знаю, что меня там уже давно ждёт твой отец.
— Я больше не хочу это слушать! Доктор, отвезите её в больницу и попробуйте поставить на ноги. У нас скоро свадьба, а мама обещала на ней быть. Мама, ты помнишь своё обещание? — спросил Патрик.
— Патрик, ну что ты давишь на мать, она же больна, ты что, не видишь? Выключи своё бессердечие, ты же не такой, милый! — Лилия подошла и взяла любимого мужчину за руку.
Он посмотрел влюблёнными глазами на Лилию,
— Прости, мам, я не хотел. Я просто хочу, чтобы ты была здорова, и всё!
— Я знаю, сынок. Доктор, отвезите же меня в больницу, сколько можно ждать!
— Всё, всё! Сейчас сбегаю вниз за бригадой врачей. Патрик, помоги мне, пожалуйста.
Мужчины вышли из комнаты, оставив Лилию и Патрис наедине.
— Лилия, пока мы одни, я хочу раскрыть тайну нашей семьи. Ты скоро станешь женой моего сына, и я хочу, чтобы ты кое-что знала. Я боюсь, что больше не будет шанса рассказать тебе об этом, поэтому слушай внимательно. Вот в том шкафу за дверью, на его верхней полке, лежит книга. Книга Марка Твена «Принц и нищий». Я хочу, чтобы ты взяла и прочитала, что в ней написано. Только не забудь, пожалуйста. Это очень важно!
— Хорошо, Патрис, я обязательно прочту.
Патрис посмотрела тревожно на Лилию и судорожно начала водить рукой по сердцу, пытаясь растереть сводящую тело мышцу. Лицо резко побледнело, и женщина начала задыхаться. Лилия вскрикнула и бросилась к ней, чтобы как-то помочь.
— Миссис Джонс, Патрис! Не умирайте, ваш сын, он вышел, дождитесь его.
— Лилия… милая моя… не забудь…
— Патрик! Патрик! — Лилия вскочила и побежала к двери за любимым. — Быстрее, твоя мама, она умирает! Ну, быстрее же!
Мужчина услышал крики Лилии и испугался. Он взлетел на ступени и в считанные секунды одолел лестницу, которая вела в комнату матери.
— Мама, мама, это я! — кричал Патрик, и слёзы катились у него из глаз, создавая мутное изображение уходящей жизни.
Он держал мать за руку, целовал лицо, пытаясь разбудить, чтобы ещё раз взглянуть в её живые глаза и услышать мягкий чарующий голос. Склонившись на колени перед изголовьем кровати, Патрик не отпускал руку матери и ещё долго продолжал звать её, ругая себя за то, что так и не успел попрощаться.
Глава 10. Церковь
1975 год, Льюисвилл, штат Техас
Утро ноября не обещало ничего радостного для старой монахини, которая служила в этой церкви вот уже почти пятьдесят лет. У неё нестерпимо сильно ныли колени и болела спина. Как могла, она облегчала боль, стараясь меньше ходить и двигаться. Проснувшись к утренней молитве несколько часов назад, женщина ощущала сильную усталость и тревожность, чего раньше никогда не бывало. Решив, что пока никому особо не нужна, монахиня пошла в свою келью, чтобы вздремнуть. И тут краем уха услышала какой-то писк.
— Опять, что ли, эта дурёха Марта окотилась и принесла котят под дверь! — выругалась тихо сестра Катрин, чтобы никто из монахинь не услышал — ругаться это грех, нехорошо! И монахиня похлопала ладонью себе по губам.
Она отворила входную дверь и уставилась на порог, где ожидала увидеть маленьких слепых котят.
— Матерь Божья, что же это? — она перекрестилась и посмотрела по сторонам, ища взглядом кого-нибудь, кто мог оставить такую посылку на пороге церкви.
Сестра Катрин наклонилась посмотреть, что в посылке, хотя умом понимала, что пищали совсем не котята — там, скорее всего, был ребёнок. Отодвинула простынку и увидела два крохотных личика, прижатые друг к другу. Один малыш сладко спал, держа во рту большой пальчик, второй — пристально глядел на монашку.