Волаглион. Мой господин. Том 2
Шрифт:
Полы подозрительно липкие. Носки отлепляются от досок, издавая звук отрывающегося лейкопластыря. Стены влажные. Я словно в подземелье, где меня поджидает маленький Минотавр этих лабиринтов — мальчик с леденящей внешностью. Легенда этого места. Неуловимый призрак. Хранитель секретов дома. Он-то мне и нужен.
Я добираюсь до окна. Раскрываю рот.
— Ини?
Невеста поворачивает голову и выглядит при этом напуганной мышью в зубах кота.
— Что ты здесь делаешь? — ахает она.
— Ну как бы... живу.
—
— И-и-и… что? В чем проблема? Ты территорию пометила? — острю и самодовольно хохочу. Получаю ступней в колено. — С каких пор в тебе столько агрессивности, детка? Угомонись. Я ищу Сару. Знаешь, где она?
— Оставь меня.
— Издеваешься? На вопрос ответь и уйду.
Инга вскакивает с подоконника и громко вскрикивает:
— Свали, Рекс!
— Да что с тобой?!
По-видимому, на моем лице вспыхивает ярость, а улыбка превращается в чудовищный оскал, потому как Инга уменьшается в размерах и шлепается задом обратно на подоконник.
Я наваливаюсь следом, ставлю колено между ее ног, чтобы эта придурочная не убегала.
— Не смей! Не смей трогать меня! Не смей, — вопит она.
Приходится зажать ей рот. Пепельно-розовая помада размазывается. На моих пальцах остаются отпечатки.
— Хватит визжать! Ты думаешь, что я бить тебя буду? Или изнасилую? Совсем рехнулась?
Инга перестает дергаться и убирает мою ладонь со своих губ.
— Другое дело, — киваю, но не отпускаю. — Зачем ты устраиваешь концерты? Я понимаю, в девятнадцать лет мозгов не так уж много, но складывается впечатление, что у тебя там три извилины ползают. Выкладывай!
— Ты меня напугал, — шипит Инга.
И отворачивается. Красная, точно мы школьники, которые в первый раз поцеловались.
Я открываю форточку, запускаю в дом мороз. Инге надо взбодриться и очнуться, а то ее разум летает в далеком королевстве слабоумия.
Взгляд зацепляет беседка во дворе.
Зимний сад толпится вокруг железной постройки караульным батальоном. Невероятно высокие деревья. Наверное, они росли здесь задолго до того, как появился особняк и простираются корнями до преисподней, питают землю скверной, создавая для демона родную атмосферу.
На столе — под крышей беседки — сгнившая кружка. На том самом месте, где лежала книга.
Книга…
Постойте. Это ведь… Нет. Не может быть! У книги из сна другая обложка. Или нет? Во сне на ней был чехол, да… Но страницы… О, мой бог!
Это она! Гримуар Волаглиона! Мужчина, которым я был во сне, искал эту книгу. Теперь в его теле Волаглион. Значит, он знал, как выбраться, знал, как спастись... И проиграл. Демон убил его.
С неба валит снег, ныряет в окно, засыпает мне глаза колючим холодом.
Но где сейчас тот человек? За дверью в подвале? Он ведь должен был остаться призраком дома. А что, если его отыскать? Он так уверенно искал гримуар Волаглиона, словно в курсе, как победить
Инга закрывает окно. Тоскливая мелодия вьюги затихает.
Я прихожу в себя, кладу ладони на плечи невесты и спрашиваю (в этот раз) нежным голосом:
— Почему ты боишься? Что я тебе сделал?
— Ты ненавидишь меня, — отвечает Инга моей кофте.
Я приподнимаю ее подбородок. Встречаюсь с серебряными глазами.
— Глупости. Да, я расстроен твоим выбором. Рон. Его я ненавижу. Не тебя.
— Я с ним, а значит, и меня.
— Это ревность, — признаюсь я, — не бойся меня. Ужасное чувство. Будто я монстр какой-то, который может в любой момент избить тебя.
— Ты бурно реагируешь на все, так что… мало ли.
— Прекрати! Я не давал поводов так думать обо мне. Никогда!
— Прости…
Инга вдруг обнимает меня и целует в щеку. Я столбенею. Затем улыбаюсь.
— Мир?
Пожимаю ее миниатюрную руку.
— Сара в крипте воспоминаний, — выдает Инга.
— Чего?
Ищу на губах невесты улыбку, повторяю фразу в голове, пытаясь оценить шутку, но это не шутка. И не метафора. Инга не шутит. Она никогда не шутит. Не умеет.
— Пойдем, — берет меня под локоть и ведет следом.
Отчего-то мне больше хочется провести время с ней, чем искать ведьму, но Рон обозлится на нас обоих. Не хочу слушать его истерики. Да и восстанавливать отношения нужно постепенно. Сначала стоит переварить сказанное. В какой-то степени я восхитился Ингой, ее ветреностью, что ли. Пять минут назад боялась меня, а теперь сама прижимается и совсем не в обиде. А ведь я виновен в ее смерти. Разве можно такое простить? Возможно, надо последовать примеру и простить Сару?
Мы разговариваем, пока идем сквозь непроглядную темноту, и уже смеясь, Инга по-хозяйски бранит меня за неряшливость.
— Брось, я держал свой дом в порядке. Не было там помойки.
— Если бы я не убирала, ты бы к полу прилип.
Спорим долго, но в один момент Инга открывает обшарпанную дверь в конце коридора и толкает меня внутрь.
Яркий свет ударяет в глаза. В лицо дует теплый ветер. Аромат свежей травы. Влажная земля под ногами.
Что происходит?
Я раскорячиваюсь, как при землетрясении, и кручусь вокруг своей оси. Деревья. Озеро. Заросли камышей.
Черт!
Подпрыгиваю. Шмякаюсь в траву. Мимо ступни проползает шипящая змея и скрывается в зарослях. Колю палец об иглу на рубашке, чтобы очнуться, однако не просыпаюсь.
Где я?!
ГЛАВА 2. Озеро тысячи лотосов
Щиколотки покрываются гусиной кожей, когда я ощущаю порыв сладковатого ветра и прикосновение трав, когда вдыхаю свежего воздуха и когда впервые осознаю, насколько привык к своей тюрьме. К мраку. К ненависти.