Волчьи игры
Шрифт:
— Светловолосый господин в бежевом — из Идбера, унылая личность в дальнему углу рядом с музыкантами… Да! Это тивообразное недоразумение прямиком из Саннивы.
Пальчиком леди Кэссол не показывала, но взгляд у нее был почище иной линейки в руке знающего географа. Ткнет — не промажет.
— А темноволосый господин с пышными бакенбардами?
— О! Да вы меткий стрелок. Это господин… э… фирсвитский… Фарги… Фарви…
— Фарвиз Пэям?
— Точно. Дикарское имя.
Элайнов неведомый источник компрометирующих фактов не врал. Тайные изъяны господина Пэяма сделали бы честь любому злодею. Шуриа не читают мыслей, поэтому, в чем состоял омерзительный порок фирсвитца, Джэйфф знать
А еще…
— Скажите, миледи, я могу попросить у вас танец? Достоин ли ваш покорнейший из слуг такого чудесного подарка? — взмолился шуриа так страстно, что генеральша дар речи потеряла.
— Д-да… К-конечно…
Большего Элиру не требовалось, чтобы подхватить растерянную и смущенную женщину и увлечь в круг танцующих. Только бы оказаться поближе к господину Пэяму.
И нет больше ни бального зала, ни насыщенной духоты, ни разгоряченных дармовой выпивкой чужих лиц. То не сливочно-желтый, жирный свет от бесчисленных свечей дробится в хрустальных подвесках люстр и дрожит мелкой дрожью, то горячее марево жаркого полдня. И не колонны подпирают высокий свод расписанного голопузыми младенцами потолка, а толстенные стволы деревьев вознеслись к самому небу. Треснул паркет, брызнул в разные стороны щепками, а жесткая трава рванулась к солнцу, к жаркому летнему солнцу. И бесшумно ступает по ней нога, не ведающая про уродливые туфли. То Князь-Змей и его Шаман вышли на охоту. Подобраться незаметно, приблизиться к жертве, зачаровать ее пляской золотистых чешуек брони, а потом… Но прежде, чем Князь-Змей отпустит в полет стрелу, его Шаман испробует добычу, легонечко коснется раздвоенным язычком…
— Ох, прошу прощения, сударь. Я так неловок.
— Не беспокойтесь. Это ведь лишь касание.
— И все равно, простите.
Когда-то давно Джэйфф сказал бы, что Фарвиз Пэям носит в себе златую чешуйку, а потом вонзил бы ихинцу в сердце презренного полукровки. Его бабке… да, пожалуй, именно бабке, следовало держать ноги вместе, когда вокруг бродят хелаэнаи.
«Какой позор! Шиларджи, отврати свой взгляд! Кровь Князя-Змея растворилась в паршивом полукровке из драного Фирсвита!» — думал бывший рилиндар, продолжая свой танец.
— Ваши глаза… — прошептала партнерша.
— Что?
— Они вдруг помутнели… как у мертвого.
Ее страх пах горькой пижмой.
— Душ-шновато сегодня.
Генеральша невольно вздрогнула. А Джэйфф по-шамански выпил смешной женский испуг перед непонятным, как самое изысканное вино, глоток за глотком, касание за касанием. Так же, как учил его много-много-много лет назад правнук того самого Шамана, что охотился с Князем-Змеем. Незачем чужачке носить на себе невидимую ранку от соприкосновения с древним оружием шурианских шаманов — тончайшим скальпелем, рассекающим души. Пусть живет.
Главное, что появился предлог подойти к господину Пэяму. Джэйффа не переставали смешить забавные современные ритуалы. Словно прошедшие века народ только и делал, что выдумывал, как бы усложнить себе жизнь. Не попросту спросить имя, а совершить настоящий церемониал — найти того, кто представит, поговорить о погоде, удачно пошутить… Смешные люди! А еще шуриа называют дикарями.
Но правила есть правила, даже если они смехотворны. Важен результат, не так ли? Джэйфф совершил положенные приличиями телодвижения и получил то, что хотел, — содержательную беседу с господином Пэямом за рюмочкой ликерного вина.
О чем говорили? Обо всем и ни о чем, как это принято у политиков. А если закрыть глаза, то полное впечатление, будто разговариваешь либо с Вилдайром Эмрисом, либо с Аластаром Эском. Те же стремительные и обтекаемые, точно
Разумеется, нынче в Фирсвите правили узколобые консерваторы, душители свободы и злокозненные угнетатели, под чьей пятой стонал народ, частью которого являются наши братья меньшие — Третьи. Ах, простите, сударь, оговорился! Конечно же, просто наши братья-шуриа. И как только Фарвиз Пэям возглавит руководство Свободной республикой, все тут же станет иначе — народ воспоет величальную песнь и пойдет трудиться радостный. Нет, Вилдайр до такой глупейшей агитации не опускался, но не раз и не два Джэйфф ловил его на этой покровительственной интонации в отношении шуриа. Довелось даже как-то спросить у Священного Князя свистящим шепотом, не хочет ли тот бросить палку и крикнуть: «Взять!» Вилдайр сделал вид, будто обиделся. Для Аластара же существовали только двое шуриа — Джона и Шэррар, остальных он в расчет не брал.
— Вы, как я понял, живете на Шанте? — уточнил Фарвиз. — И как? Как вам под рукой Вилдайра Эмриса?
— По-разному.
— Уклончивый ответ.
«Да, да, да! Шуриа всегда ускользают», — разозлился бывший рилиндар.
— Слишком прямой вопрос. Для вас.
Фирсвитец приподнял бровь. Дескать, объяснитесь! Джэйфф тоже неплохо владел своим лицом и бровями умел такие штуки выделывать.
— Ка-а-ак? — Он честно выпучил глаза. — Шурианская бабушка не научила вас уходить от неудобных ответов? Ай-ай!
И пальчиком стал грозить, как запутавшемуся лгунишке.
Что пригвоздить собеседника жестоким словом к месту, что проткнуть ему печень — ответом будет резкая бледность, затрудненное дыхание, расширенные зрачки. И пока господин Пэям судорожно заглатывал воздух, счастливый шуриа допил бутылку ликерного вина.
— Вы явились меня шантажировать?
— Упаси Великие Духи! Зачем мне это?
— Не вам, а вашей… подруге.
— Загадками изъясняетесь, господин Пэям.
— Все знают, что леди Конри…
— П-фуй! Не смешите меня. Я — шаман. Будь у нас больше времени, а вы расположены слушать, я бы рассказал вам очень романтичную историю про ваших шурианских предков, — он сделал акцент на слове «ваших». — Право же, там есть чем гордиться.
Было видно, что Фарвиз Пэям с огромным удовольствием заболел бы прямо сейчас мозговой горячкой. Говорят, после нее многие люди теряют память, а значит, есть шанс забыть про шурианских предков навсегда.
Оказалось, грешки, коими отягощена душа господина Пэяма, вызывают в нем меньше омерзения, чем капля крови детей Шиларджи в жилах. Грустно. И очень обидно за Князя-Змея.
— Не уверен, что я хочу знать… э… подробности, — промямлил будущий президент Фирсвита невесело.
— Зря.
— Значит, все-таки шантаж?
Пред мысленным взором Пэяма уже проносились картины собственного унижения и полной зависимости от желаний Элайн эрн Конри.
Джэйфф развел руками. Мол, не обессудьте, сударь мой, но сами виноваты.
— Возможно, но совсем не обязательно.
— Что я могу сделать для вас, господин Эрмид? — тут же спросил фирсвитец.
«Тьфу!» — подумал шуриа. Ну что за люди теперь живут по эту сторону моря Кэринси? Вместо того чтобы попытаться договориться миром или убить из-за угла, хотят взятку сунуть. Поплевался мысленно, но деньги взять согласился. Так, на всякие мелкие расходы. Или в качестве возмещения морального ущерба, если угодно. Не каждый день шуриа вынужден своими глазами видеть глубину падения народа Шиларджи. И уж если чему и научили Джэйффа Элира хитрые конфедераты, то лишь простым истинам — деньги никогда не помешают, и их никогда не бывает много.