Волчьи ягоды
Шрифт:
— А-а, Антон Иннокентьевич! — Кожедаров посмотрел на него так, как будто только что увидел. Видно, с появлением Оксаны все остальное для него просто перестало существовать, потому и не заметил он Антона. А может, просто сделал вид, что не заметил.
Карина столько сделала для завода, но Кожедаров при этом считал ее выскочкой и проходимкой. Нет, в лицо он ей этого не говорил, но показывал всем своим к ней отношением. Карина прощала его: на возраст скидку делала, на совковый менталитет и талант управленца.
Свое отношение к главному акционеру
На обратном пути, выйдя из отдела, он снова встретил Оксану.
Она шла одна, летящей походкой, только вот улыбка у нее была какая-то кислая. Уж не отказал ли ей «папик» в норковой шубке? А ведь зима уже не за горами…
— Уже уходишь? — спросил Антон с таким видом, словно они знакомы уже много лет.
— А ты что, проводить хочешь? — вроде бы в язвительном тоне, но с тайным ожиданием спросила Оксана.
— Хочу.
— Нет, я сама… А ты как-нибудь… — на ходу, не оборачиваясь, бросила она.
Антон понял намек. Оксана ждала от него подвига. Что ж, он готов.
Из кабинета Антон спустился на веревке, а завод покинул, перемахнув через забор. Поймал такси, добрался до четырехэтажной «сталинки» на улице Мира, отмычками вскрыл дверь в квартиру Кожедарова. Казалось бы, все просто, но на этот ход он убил целый месяц. Все, что нужно, узнал, расчет сделал, отмычки подобрал и еще заранее определил, что квартира Кожедарова не стоит на сигнализации.
Жора думает, что Антон у себя в кабинете, а он здесь, в десяти минутах езды от завода. Кожедаров тоже на работе, а его молодая жена вот-вот должна вернуться домой.
Квартира у гендиректора большая, с модным евроремонтом, мебель новая, дорогая. Вряд ли это нравится ему, человеку советской закалки, но на что не пойдешь ради молодой красавицы жены.
Дверь открылась, послышался шлепок — кто-то швырнул сумочку на трюмо. Оксана это. Вот она сняла плащ, затем села на пуфик, слышно было, как вжикнула молния на сапоге. Антон мог бы помочь ей раздеться, но не хотел шокировать красотку раньше времени.
Оксана должна была зайти в зал, где он ее дожидался, но она прошла в спальню. Проходя мимо, даже не заглянула в комнату. Сейчас она будет переодеваться, но Антон не мог терять время, не для того он пришел сюда, чтобы ждать.
Он собрался войти в спальню, но столкнулся с ней в дверях. Оксана уже разделась и шла в ванную.
— Ой! — вскрикнула она, увидев его.
— Тихо, Маша, я Дубровский! — на всю ширину рта улыбнулся Антон.
— Ты?! Что ты здесь делаешь? И как ты в квартиру попал?
— Муж твой ключи дал. Я, говорит, сам с Оксаной не справляюсь.
— Врешь! — кокетливо улыбнулась она.
Ей даже в голову не пришло спросить, может, с Кожедаровым что-то произошло, может, Антон пришел сюда как дурной вестник… Не любила она своего мужа. Да и какая могла быть любовь, когда ей двадцать с копейками,
— А что, справляется?
— Да нет, не очень…
— Тогда почему я вру?
— Не присылал тебя Саша.
— Хорошо. Я сам пришел.
— Зачем?
— Ну, ты же сказала, что Саша сам с тобой не очень справляется.
— Хочешь ему помочь?
— Все зависит от тебя…
— Ну, если ты такой тимуровец… — Завлекающе глядя на Антона, Оксана закрутила на палец локон своих волос.
— Еще какой!
Ее даже раздевать не надо, и кровать у нее за спиной, в каких-то двух шагах. Уложил на спину, раздвинул ноги, и вперед… Но что-то вдруг расхотелось совершать подвиг. То ли легкая победа охладила пыл, то ли совесть вдруг заговорила.
— Только не сейчас. Тебе нужно привыкнуть. Давай завтра, в это же время.
— Ладно, я буду ждать, — раздалось за его спиной, когда он уже открывал дверь.
Оксана хороша, спору нет, и он получил острое удовольствие, пока добрался до этого. Такое удовольствие, что большего и не нужно…
Мельницы мокрого самоизмельчения, дробилки молотковые, конвейеры катучие реверсивные, дымососы, сепараторы пыли… Много чего производит завод, есть еще и перспективные направления, которые нужно осваивать, но что-то нет желания все это досконально изучать. Сейчас бы в окно да на волю, зайти бы в шестнадцатую квартиру в доме номер восемь на улице Мира…
Дверь в кабинет вдруг открылась, и через порог стремительно переступила Оксана. Взгляд у нее был возмущенный, более того, на Антона она смотрела как на свою непокорную собственность.
— Ты почему не пришел? — требовательно спросила она.
— Во-первых, здравствуй…
— Я, между прочим, тебя ждала!
— Извини.
— И это все, что ты хочешь мне сказать?
Оксана села на приставной стол, откинув полы пальто и забросив ногу за ногу. От открывшихся видов у Антона захватило дух.
На Жору можно наплевать. В закрытую дверь он ломиться не станет, а они с Оксаной будут тихо. Если получится… Да, Жору можно послать куда подальше, но на Карину Антон наплевать не мог. Как бы ни рвалась на волю его кобелиная сущность, изменить он ей не смог. Пытался, но не смог. И вряд ли сможет.
— Извини, это была игра, — развел он руками.
— Какая, к черту, игра?
— Иди домой.
Он мог бы отправить ее к Кожедарову, но тот в больнице, криз у него гипертонический, не может он выполнять свой супружеский долг, потому и приперлась к нему Оксана…