Волчьи ягоды

Залата Леонид Дмитриевич

– Никаких сомнений! Дежурить должен был другой сторож. Они там посменно. А у того был день рождения, попросил подменить. Барыкин клянется, что все точно.

Позвонил Журавко:

– Квач у вас?

– Попросил прервать допрос. Все идет по плану, Сергей Антонович. Начали с Сосновской.

– Крутит?

– Да уж...

– Мы с Бондарем зайдем, как договорились, дай знать. Маркову я сказал, что завтра ты передашь ему "шерстянников". Генерал так распорядился.

– Наш полковник в хорошем настроении, - сказал Ремез Котову, положив трубку.

После обеда Ремез зашел к следователю Иванцову, которого тоже подключили к работе. Иванцов сидел,

обхватив голову руками.

– Георгий Степанович, - взмолился он, - ради бога, освободи меня от этого Локотуна. Ежедневно требует следователя, мелет всякий вздор. Ты ему про Фому - он про Ерему. Сегодня принялся анекдоты рассказывать, да все о сумасшедших. Слушай, а может, он - ку-ку? Может, показать его психиатру?

– Можно и показать. А только, Петро, Локотун здоровей нас с тобой, вместе взятых. Хитрит. Мол, прикинусь дурачком - глядишь, поезд проскочит мимо... Не грусти, завтра Марков впрягается, а мы пойдем в пристяжке.

– Что Квач?

– Потом, Петро, потом. Я побежал.

Они снова сидели втроем: Котов, Ремез и Квач, равнодушный, спокойный, словно и не было утреннего допроса.

– Продолжим разговор, гражданин Квач, - сказал Котов, включая магнитофон. - Следствие интересует еще одна ночь, недавняя. Надеюсь, на этот раз память не подведет вас. Где вы были в ночь с 21 на 22 июня?

– Не делайте из меня ночного оборотня! - огрызнулся Квач. - Спал я, спал!

– Вы знаете такого человека: Поляков Григорий Семенович?

– Не припоминаю.

– Он сменил вас на должности заведующего складом сырьевых материалов на фабрике, когда вы ушли на пенсию.

– Возможно, что и Поляков.

– Где он живет - помните?

– Не имел чести заходить в гости. Склад передал - на том и кончилось знакомство.

– И все-таки в ночь на 22 июня безошибочно нашли его усадьбу.

– Очередная инсинуация?

– Неумно отрицать очевидные факты. И вообще напрасно вы вынуждаете следователей рассказывать то, что по праву надлежит делать вам. Мы и так все знаем. Итак, около двенадцати ночи вы проникли в сад Полякова со стороны железнодорожной насыпи. В небе светил месяц. Не берусь утверждать, что это было вам на руку. Вас заметил милиционер. Он мог схватить вас на месте преступления, но погорячился. Не выдержали нервы и у вас. Вы выстрелили в милиционера, хотя, пользуясь тем, что месяц как раз закрыло облако, могли убежать незаметно. Я понимаю, вы не знали, что милиционер один, в ту минуту вам казалось, что вас окружили. Уверен, потом проклинали себя за несообразительность. И не зря... Я в чем-то ошибся?

Казалось, Квач задремал. Сизые веки дергались, как это бывает, когда человеку снится неприятный сон.

– До сих пор я рассказывал, - сказал Котов, - а теперь спрашиваю: что вам было нужно в усадьбе Полякова?

– Еще одна баечка. Не был я там!

– Неужели вы думаете, что мы вызвали вас на допрос, не имея достаточных доказательств? Посмотрите сюда. Ну, смелее! Вот пуля, вы попали в яблоню, вот гильза... Экспертиза установила, что пуля выпущена из пистолета, который мы нашли у вас дома в томе стихов Байрона. Гильза также имеет отношение именно к этому пистолету... А вот снимки ваших следов. Они тоже идентифицированы и точно соответствуют следам ваших полуботинок. Плюс сравнительный анализ почвы в поляковском саду и комочков земли на тех же самых полуботинках. Для судебного следствия этого вполне достаточно. А для вас?

Квач облизал пересохшие губы.

– Попить можно?

Жадно выпил стакан воды, отдышался.

– Ваша правда. Не стану отпираться... Был я в саду. Только

я не знал Полякова он или еще чей-то. Мне было все равно. Присмотрел яблоки, ну и... польстился. На базар хотел... В цене сейчас яблочки.

Ремез прыснул в кулак. Котов осуждающе посмотрел на него.

– Я понимаю, гражданин Квач, вы не придумали ничего лучшего, - сказал он. - Бывает. Но все же, согласитесь, смешно: идете красть яблоки. Куда? Где Чапаевская, а где Тимирязевский переулок! Это же сколько пешком! Трамваи ночью не ходят. Может, на такси?

– Напрасно поднимаете на смех, - процедил сквозь зубы Квач. - Если вы такие проницательные, могли бы догадаться, что пришел я туда с вечера.

– За яблоками? Какое мальчишество! В вашем-то возрасте. А чтобы не страшно было - пистолетик в карман. Вдруг милиционер сторожит яблоки!

Котов сделал знак Ремезу. Старший лейтенант на минуту вышел, вернувшись, также молча кивнул Котову.

– За яблоками, - повторил Котов, словно раздумывая над этими словами. Дождались бы, когда вызреют, а то ведь зеленые совершенно... Ну хорошо, пойдем дальше. Вернее, немного назад. Вы правы, ночь да ночь, а где же день? Днем оно как-то виднее. Что вы делали в доме Полякова утром 17 июня? Отвечайте, гражданин Квач!

Квач снова прикрыл глаза. По жилистой шее пробежала судорога. Дверь открылась, пропуская Журавко и стриженного под ежик человека в штатской одежде. Следователи догадались, что это Бондарь из прокуратуры. Оба присели в стороне, в углу, на заранее принесенные стулья. Как и было условлено, Котов не обратил на них внимания.

– Повторяю вопрос, арестованный! - сказал он. - Что вы делали в доме Полякова утром 17 июня?

– Не был я там. Дома сидел. Разве что пса выводил на прогулку. Так это я каждый день... Спросите соседей.

– Спрашивали. Видели они вас с собакой на Чапаевской...

– Ну вот!

– ...приблизительно в тринадцать часов. Утром же ваш дом был на замке, а овчарка выглядывала в окно. Во время вашего отсутствия она имеет привычку смотреть в окно. Елена Дмитриевна Сосновская видела ее, когда шла на работу.

– Вранье! Вы же, наверно, наплели ей про дочку, она теперь все что угодно будет городить на меня.

– У нас есть и другие свидетели, - сказал Котов. - Свидетели, которые видели вас в доме Полякова.

– Неправда! Никто меня не видел!

– Значит, признаете, что были там?

– Не признаю. Не был!

– Были. Не скрою, следствию неизвестно, в котором часу вы зашли к Полякову. Во всяком случае, достаточно рано - вы спешили застать хозяина, пока он не ушел на работу. Отметим также, что вы знали об отъезде его семьи на Кавказ. Поляков угощал вас коньяком. На кухне. Пили мало. Дело, ради которого вы пришли, требовало трезвого разговора. Поляков не дал согласия, и вы убили его ударом кастета по голове. Не знаю, входило это в ваши планы заранее или вы решились на убийство уже на месте. Оставлять труп на кухне было опасно. Окно выходило в переулок, ненароком кто-нибудь мог увидеть. Поляков был тяжелый, вы закутали ему голову полотенцем, чтобы не наследить, и поволокли в спальню. Вам нужно было выиграть время для поисков того, что хозяин не захотел вам отдать добровольно. Искали долго, с восьми медэкспертиза установила, что смерть Полякова наступила в восемь часов, - до двенадцати, когда вас застал оперативный работник Ванжа. Лейтенант не знал о вашем преступлении, он пришел по служебным делам. Тут вам повезло. Ванжа помнил вас и ваше заявление о Сосновской, вы что-то наплели о своем визите к Полякову, и он повел себя неосторожно. Сами расскажете, что было дальше?