Волчица и пряности. Город противостояния. Книга 2 из 2

Хасэкура Исуна

– Я-то думала, что ты уже знаешь, но ради меня делаешь вид, что не знаешь… дуреха я!

Хоро, пока говорила, все время наблюдала за Лоуренсом и поняла наконец, что он добрался до этого места в своих мыслях. Она продолжила пить – не плача, не грустя. У Лоуренса полегчало на душе – та, кто перенесла в прошлом столько позора и стыда, по-прежнему могла улыбаться.

– Нет… честно говоря, я думал, что ты ничего не знаешь о подобных вещах. Не ожидал, что та легенда тебе известна.

Он считал, что подобные легенды

волнуют лишь людей… что к Хоро и ей подобным она ни малейшего отношения не имеет.

– Дурень…

Хоро вытерла рукавом щеку, на которую выплеснулось немного вина, и положила голову на стол. Но рука ее по-прежнему сжимала чашку; возможно, она просто слишком опьянела.

– Я так понимаю, ты его искала?

Хоро кивнула. Возможно, это было много веков назад.

– Тогда я ничего не знала о мире. Я верила, что могу исправить все, что мне не по душе. Если я ненавидела, что меня восхваляют и на меня слишком полагаются, я могла перейти в другое место. Если у меня не было друзей, я могла завести друга. Я верила, что счастливое время будет длиться вечно.

Лежа на столе, она щелчками отправляла в сторону Лоуренса чечевицу, просыпавшуюся из ее миски. Она была искренна. Если сейчас ее характер «выветренный», то тогда, должно быть, он был остер как бритва.

– Я даже плакала об этом… думаю, тебе бы такое понравилось.

Хоро улыбнулась, глядя на Лоуренса снизу вверх. Если она продолжит кидаться в него чечевицей, ему придется спрятать лицо за чашкой и выпить еще.

– Ох-хо… но люди смеются охотнее, когда делятся своими грустными историями с другими.

– Не могу отрицать.

Даже сам Лоуренс хихикал над собой, вспоминая былые неудачи. Но ему не очень-то хотелось их вспоминать. Причина очевидна: когда рядом нет друга и историей не с кем поделиться, воспоминания лишь нагоняют тоску одиночества.

Он тут же осознал, насколько глупы такие мысли, и понял, что не должен забивать ими голову даже на секунду. В конце концов, чрезмерно проницательная волчица по-прежнему лежала головой на столе, поедая Лоуренса глазами и улыбаясь.

– Теперь у меня есть ты.

Это была слишком прямая атака, чтобы ее можно было выдержать. Лоуренсу оставалось лишь щелчком отправить чечевичинку обратно к Хоро.

– У тебя есть еще и Коул.

– Ему я все это рассказывать не могу. Он противовес, который постоянно напоминает мне, что я – Мудрая волчица.

И что же этозначило? Лоуренс застыл, размышляя; его палец замер, не щелкнув по очередной чечевичке. Коул был рожден в деревушке на севере, в Хоро он видел легенду во плоти. Чтобы Хоро сравнивала его с тяжелым камнем – на это могла быть лишь одна причина…

Внезапно палец Хоро выбил чечевичинку из-под кончика его пальца.

– Он восхваляет меня как Мудрую волчицу. Он былдостаточно глуп, чтобы

попросить разрешения прикоснуться к моему хвосту сразу же, как только меня увидел. Такого не было уже несколько веков… это пробудило радостные воспоминания. Он напоминает мне, что я Мудрая волчица.

Хоро протянула руку к Лоуренсу, и их пальцы переплелись.

– Да, ты и вправду куда спокойнее в последние дни.

– Мхм. Нет мне оправдания.

Судя по словам Хоро, именно отношение Коула к ней как к Мудрой волчице напомнило ей, кто она на самом деле. Теперь понятно было, почему она так себя вела: Мудрая волчица была достойна Йойтсу, простая девушка, уютно устроившаяся под боком у торговца, – нет.

– Но все же…

Их пальцы продолжали свою игру, но Лоуренс, как бы возвращаясь к старому спору, сказал:

– Ты скрывала от меня такую важную вещь, а ведь сама все время меня толкаешь, чтобы я был открыт с тобой, когда нужно сделать выбор.

Многие проблемы, через которые они вдвоем прошли, родились из того, что они таили друг от друга свои мысли. Лоуренс почувствовал, что его тон сейчас был излишне агрессивен, однако Хоро ответила хладнокровно:

– Моя прибыль лишь уменьшится, если я буду открыто обсуждать торговые дела.

Если бы после этих слов она не улыбнулась, как озорная девочка, Лоуренс не в силах был бы принять это заявление, даже натянуто усмехнувшись. Хоро выпрямила спину, потянулась и дернула ушами.

Нельзя им двоим чересчур сближаться… они оба сознавали это глубоко в душе. Ирония, однако, была в том, что именно из-за осознания происходило обратное. Лоуренсу уже случалось идти против этого правила.

Хоро, должно быть, часто доводилось пинками отшвыривать камни на своем долгом жизненном пути. Но она не могла изменить реальность. Когда она сказала про Коула, что он «противовес», это отнюдь не было преувеличением. Она пользовалась Коулом, чтобы посмеяться над Лоуренсом, не просто ради забавы… для нее это был способ защиты. Способ не дать ей и Лоуренсу перейти грань. Способ скрыть то, что трудно решить. Хотя все это, конечно, лишь оправдания.

– Все мы жадные, все мы сражаемся ради самих себя.

– Это верно. Хотя… – Лоуренс помедлил, но решил все же продолжить, подмешав чуть иронии в голос. – Хотя если бы я не был жаден, то не смог бы покупать тебе вкусную еду.

При этом саркастичном замечании Хоро смущенно улыбнулась и встала. Ее лицо так раскраснелось, что Лоуренс заподозрил, что в комнате чересчур жарко. Как он и ожидал, Хоро закрыла глаза – точно так же она делала, когда открывала окно, чтобы омыться прохладным воздухом с улицы.

– Хмм… но разве мое счастье не есть твоя прибыль?