Волчица нежная моя
Шрифт:
Он вспомнил, как застал Леру в ее кабинете после встречи с Раскатовым. Оказывается, Рома ее совершенно не волновал, поэтому она легко и быстро переключилась с него на компьютер. Возможно, так же быстро она отходила и от встреч с Лопахиным. Отряхнулась, оправилась, и за работу; вечером пришла, помылась и спать…
– Лера квартиру до конца года оплатила, – сказала Настя. – Если хочешь, первое время мы можем пожить там.
– Мы?! Там?! – Гордеев потрясенно посмотрел на нее.
Лопахин мужик, мягко говоря, не богатый, а квартира на год – удовольствие не из дешевых, а у Леры, да,
– Ну, квартирка ничего себе… Нечистый дух выветрим и будем жить.
– Нечистый дух твоего мужа?
– Ну, и его тоже…
– А мы где-то должны жить… – не столько в вопросительной, сколько в утвердительной форме проговорил он.
– Скажешь в шалаше, будем в шалаше… Но только после свадьбы… Катя замуж выходит… А мы и без свадьбы можем… Ну, если ты хочешь?
– А ты? – рассеянно спросил Гордеев: он больше думал о Лере, чем о Насте.
– Я не просто хочу, я только об этом и думала…
– И тебе не нужны деньги? – в унылом раздумье проговорил он.
– На свадьбу?
– Вообще…
– Если ты думаешь, что нужен мне из-за денег, то зря. Деньги в этой жизни не самое главное…
Гордеев кивнул, все так же безрадостно глянув на Настю. Да, ей можно было верить. Она давно уже могла уйти от бедного мужа, но не бросила. Так и жила с ним, пока не истек срок давности, который она себе установила. Теперь можно уйти… А ведь она даже не знает, получил он в свое распоряжение миллионы за бизнес…
И в афере, затеянной Раскатовым и Лопахиным, она также не могла участвовать: это не в ее интересах оставлять Гордеева без денег. Она могла думать как угодно, но без финансовой подпитки новая жизнь забуксует: не тот у них возраст, когда можно начать с нуля. Тем более без жилья…
– Я не буду тебя торопить, – вдумчиво посмотрев на него, сказала Настя. – И говорить ничего больше не буду. Ты сам должен обо всем подумать. Тщательно взвесить, вымерить, а потом решить. Сем раз отмерь… Если не хочешь резать по живому, не надо. Если простишь Леру, твое право… Одно ты должен знать точно, я не хотела тебе зла… И с Ромой у нас ничего не было…
Она склонилась над ним с ласковой улыбкой на губах, нежно поцеловала в губы. Он не обнял ее, но не оттолкнул и даже принял поцелуй – волнующий, возбуждающий. Но как только его рука обняла ее за талию, Настя отстранилась от него. И ушла, с грустной улыбкой помахав ему рукой. Она правильно поступила, не стоило им сейчас форсировать события. Сначала он должен тщательно все обдумать, а потом уже принять правильное решение.
Настя ушла, а через час-другой появилась Лера – сдержанно веселая, непривычно беззаботная. Настроение у нее отличное: и на фирме дела идут неплохо, и в личной жизни все просто замечательно. Муж в больнице, и ночь можно провести на съемной квартире – с Лопахиным. Или днем с ним встретиться. Возможно, Лера как раз оттуда…
Он не стал ей ничего говорить. Он просто лежал и смотрел на нее, выискивая изъяны в ее поведении. Искал и находил. Чересчур уж хорошее у нее настроение, когда муж в больнице, неспроста это…
Настроение у нее испортилось, когда она заподозрила неладное. Гром не гремел, но тучи уже нависли над их семейной жизнью, в дом пришла непогода, от которой
– Что-то случилось? – встревоженно спросила Лера.
– Случилось, – сказал он и закрыл глаза.
Но не станет он ей ничего объяснять. Зачем? Слушать оправдания и стенания? Хватит, он ими сыт по горло… Возможно, Лера спала и с Раскатовым, и с Лопахиным. Может быть, даже состояла в сговоре с ними против него… Но разбираться в этом, выяснять, чувствуя себя лохом и неудачником, ну его к черту… Хватит! Надоело!..
Глава 17
Солнечные лучи проникали через прозрачные шторы, золотили выбитые на них кружевные цветы, стебли с листьями, заливали светом комнату с широкой в ней двуспальной кроватью. Все глубже природа погружается в осеннюю тоску, все реже случаются солнечные деньки. Отличная на улице погода, но Гордееву ничего сегодня не в радость, пусто на душе, тоскливо. Выписался он из больницы, уехал он с Настей в квартиру, в которой Лера встречалась с ее мужем.
Он мог бы снять номер в гостинице, но ему хотелось побыть здесь. Вдруг Лера заглянет сюда в поисках приключений, а за ней тогда и Лопахин пожалует. Нос еще не зажил, любой, даже самый слабый удар может стать роковым, но его это не пугает. Он возьмет в руки что-нибудь тяжелое, молоток например. С его травмой он имеет на это право.
– Ты не бойся, Вадим сюда не придет, – сказала Настя.
Она вышла из комнаты, прошла на кухню, Гордеев неторопливо проследовал за ней.
– Я боюсь? – Он открыл ящик стола, достал оттуда стальной молоток для отбивных, взвесил его на руке. Сгодится.
– Они с мая не встречаются, – сказала она, включив чайник.
– А почему с мая?
– А когда все началось?
Действительно, чехарда с подставами началась в конце июня, а май мог уйти на подготовку и разработку планов…
– Хочешь сказать, что Лера была в сговоре с Вадимом?
– Я хочу сказать?! – возмутилась Настя.
– Тогда почему с мая?
– Как Вадим сказал, так я тебе и говорю…
– А почему он тебе сказал?
Квартира хорошая, с евроремонтом, мебель достаточно новая, только вот холодильник не очень – вроде бы и современный, но низкий, по плечо. Телевизор на нем небольшой, фотокарточка какая-то лежит. Должна стоять, а легла – или сама, или помогли.
Он взял фотографию и нахмурил брови, узнав себя. Лет тридцать ему на снимке, выражение лица, как у пожилого, умудренного жизнью мужчины, а глаза молодые, и они смело, задорно смотрели в неизвестность. Фотография была чем-то заляпана, возможно, плюнули на нее, тот же Лопахин мог постараться.
Не так давно Гордеев заглянул в кошелек своей жены и увидел там, в специальном гнезде, свою фотографию, причем такого же формата, как эта. Возможно, этот снимок выпал из ее кошелька, искать она не стала, просто заменила потерю.
– Я нашла, когда убирала, – сказала Настя, глянув через его плечо.
Гордеев кивнул. В квартире недавно наводили порядок, Настя здесь и генералила. Сразу после свадьбы этим и занялась. И фотографию она могла найти, и на холодильник ее положить. Если бы она хотела привлечь внимание к своей находке, она бы поставила.