Волчица в засаде
Шрифт:
— Беги! Беги! — закричала Наташа. Она навалилась грудью на мое лицо и попыталась укусить за запястье.
Я вырвал застрявшую меж двух упругих холмов грудей голову, глотнул воздуха и гаркнул так, что содрогнулись стены дома:
— Ша, девки, ша! Успокоились, мать вашу! Я не собираюсь причинить вам вред, но и вы меня не бейте! А теперь давайте-ка отцепимся друг от друга, сядем и поговорим. Чего всполошились-то?
Крик мой подействовал. Трепыхавшиеся в моих руках ноги ослабили сопротивление, а потом и вовсе перестали биться. Жаркое тело Наташи расслабилось, сдвинулось в сторону, а затем сползло
— Сосед мой Игорь, — с угрюмым видом представила меня Элка Наташе.
Все испытывали неловкость. Артамонова — из-за того, что лгала мне, Элла — потому, что попалась, я… не знаю почему. Может оттого, что проник в чужие тайны, а может… может, оттого, что рядом со мной была Наташа?.. Она мне нравилась.
Я окинул беглым взглядом комнату. Она была широкая и длинная. Очевидно, раньше в середине ее стояла стена, но, когда половину дома переоборудовали под студию, ее снесли, оттого и оказалось столько окон, которые были рассчитаны на две комнаты. Центр студии занимал мольберт с неоконченной картиной. К одной из стен были прислонены несколько полотен. Еще в студии стоял стол, четыре стула, этюдник. На столе, стульях, подоконниках и даже на полу были разбросаны тюбики и баночки с красками, кисти, бутылки с какими-то жидкостями.
— Уютно тут у вас, — ляпнул я, хотя прекрасно понимал, что уюта в пустой студии было ровно столько, сколько его может быть в казарме или карцере, и обратился к Элке: — Чего убегала-то?
Ребром ладони девушка вбила меж раздвинутых ног подол широкой юбки и буркнула:
— А ты чего догонял? — Ягодкина знала меня с пеленок и была со мной на ты.
Я пожал плечами:
— Так, смотрю, удирает кто-то, я и погнался. Охотничий инстинкт сработал.
— Как ты меня нашел? — спросила Ягодкина.
— Юля Шувалова подсказала.
На бледном лице Элки неожиданно вспыхнул румянец:
— Предательница!
— Почему это предательница? — не согласился я. — Очень хорошая подруга. Сразу же сказала, где тебя искать. Не то что Рябинина Катя. Та, мне кажется, сгинь ты с земли, и пальцем не пошевелит, чтобы помочь в розысках.
Элка с едва заметной ухмылкой заметила:
— Ты, я вижу, со всеми подругами моими познакомился.
— Пришлось. С самого утра за тобой гоняюсь.
Разговор угасал. Я не знал, как приступить к делу — находившаяся в угнетенном состоянии Ягодкина вообще не была расположена говорить.
— Катька — стерва порядочная, — будто бы отвечая своим мыслям, после паузы проронила Элка. — У нас с ней скандал недавно вышел.
— Из-за Чака? — наконец решился я.
Девушка вскинула на меня воспаленные глаза.
— Ты и до этого докопался?
— И до этого, и до многого другого, — произнес я многозначительно.
— Что ты знаешь
— Страшные вещи, — я кивнул в сторону Наташи. — А ей ты о них рассказывала?
— О чем? — осторожно поинтересовалась Ягодкина. Ей хотелось выяснить, насколько я осведомлен в ее делах.
Я тоже осторожничал, не решаясь говорить об убийстве в присутствии хозяйки дачи. Вместо ответа я передал ей валявшийся неподалеку целлофановый пакет, оброненный мной во время преследования Элки.
Девушка развернула пакет, несколько секунд смотрела на оказавшуюся в ее руках сумочку и наконец с недоумением произнесла:
— Но это же моя сумочка! Откуда она у тебя? — потом, очевидно, сообразив, каким образом могла попасть ко мне ее вещь, тихо спросила: — Так ты все знаешь?
Я медленно прикрыл глаза:
— Да. Я могу говорить при Наташе?
Ягодкина угрюмо кивнула:
— Угу. Я ей во всем призналась.
— Тогда откроем карты. — Я передвинулся так, чтобы видеть обеих собеседниц. — Я побывал в квартире Чака, видел его труп. Рядом с ним лежала женская сумочка. Я ее взял.
— В милицию звонил? — быстро спросила Элка.
— Звонил, не оставлять же лежать труп в закрытой квартире, — признался я и, увидев, как сразу же помрачнела Ягодкина, поспешно добавил: — Но о тебе я не упоминал.
Элла облегченно вздохнула:
— Спасибо! Но как ты попал в квартиру?
— Через балкон. У меня были дурные предчувствия… Ты убила Чака? — задал я наконец главный вопрос. Девушка сидела, словно окаменевшая. Я дотронулся до ее руки и повторил: — Ты убила Чака?
Элка все так же молчала. Неожиданно из ее глаз потекли слезы.
— Я его не убивала, — выдавила она.
Я несколько мгновений изучал лицо Ягодкиной, потом спросил:
— Что же тогда произошло в доме Чака? Расскажи!
Ягодкина снова вздохнула, на сей раз тяжело, обхватила руками колени и, глядя в пол, заговорила:
— Меня подставили, Игорь, и я понятия не имею — кто. Я встретилась с Чаком в четыре часа, мы посидели с ним в кафе, потом помотались по городу, купили бутылку ликера и поехали к нему домой. Часов в семь вечера пришли трое приятелей Юры, а с ними девушка. Они принесли водку и закуску. Мы немного выпили. Друзья отмечали какое-то событие. Они были оживлены и веселы. Часов в одиннадцать Чак выпроводил компанию. Мы с ним еще немного выпили ликеру. Он любит сладкие спиртные напитки. Я редко пью. Голова у меня закружилась, и потянуло в сон. Я прилегла на диване и вырубилась. Проспала несколько часов. Когда утром проснулась, рядом со мной лежал труп Юры. Я ужасно испугалась, выскочила из квартиры и захлопнула дверь. О забытой у Чака сумочке вспомнила только по дороге к Наташе. Но возвращаться, разумеется, не стала.
Я с сомнением посмотрел на Элку:
— И кто же, по-твоему, убил Чака?
Ягодкина сидела, уперши подбородок в колени. Плечи ее приподнялись и вновь опустились:
— А я откуда знаю?
— Странно. Что же ты, спала и ничего не слышала?
— Абсолютно. Дрыхла без задних ног.
Я не знал, что и подумать.
— А когда Чак провожал приятелей, двери он захлопнул?
— Да. — Тон у Элки был уверенным. — Я на них первым делом и подумала. Однако отлично помню, как щелкнул на двери замок.