Волчица в засаде

Чернов Александр Викторович

— А почему Генка с нами за стол не садится? — спросил я, когда дверь за Дудником закрылась.

Сверкнув золотыми коронками, Ахмат усмехнулся. Он взял с подноса чайник и, не спеша наливая в чашку чай, с акцентом ответил:

— Шестерка он. Его дело условия для игры обеспечить да обслуживать катал.

— Между прочим, Дудник — бывший мент, — заявил кривой. Он отложил колоду карт, принял из рук Ахмата чашку с чаем и, очевидно, намериваясь поболтать, удобно откинулся на лежавшую у стены подушку. — Хата у него когда-то до отказа барахлом была забита. Матушка у него этажом выше живет. Крутая баба. Обеспечивала и Генку, и его семью. Да

забухал мужик. Из органов поперли, жена ушла. Спустил все барахло, а потом и мать от него отказалась. Вот и перебивается Генка сейчас тем, что сдает хату каталам да прислуживает им. Что, Глад, — Семен улыбнулся одной стороной лица, — лизал ли когда-нибудь тебе мент подметки?

— Нет, — честно признался я. — Но всегда мечтал.

— Ну вот, теперь твоя мечта сбылась, — хохотнул кривой. Отхлебнув чаю, он поставил чашку на стол и вновь взялся за карты. Одним движением руки веером раскинул их на столе, затем взял верхнюю карту, подцепил ею нижнюю и провел картой над колодой так, что карты одна за другой встали на ребро и перевернулись на противоположную сторону. Проделав этот трюк еще несколько раз, кривой ловко собрал карты в стопку и спросил: — Ну, Глад, во что играть будем? В очко? В буру?

Терпеть не могу играть в карты. Иной раз, правда, чтобы поддержать компанию, могу перекинуться в «подкидного», но чтобы на «интерес» — никогда!

— Я не играю в карты, — заявил я. — У меня к вам, мужики, дело.

В комнате стало так тихо, что я услышал, как в соседней комнате Дудник, очевидно, читавший книгу или журнал, перевернул страницу. Целую минуту длилось молчание, затем кривой хмуро спросил:

— Какое дело?

— Мне нужно знать, играл ли несколько дней назад в этой квартире в карты один человек.

— О-ба-на! — неожиданно со злой иронией воскликнул Семен и зыркнул на своих приятелей: — Ну-ка, ребятки, хватайте его! Кажись, стукача поймали!

— Но-но! — рявкнул я и, в свою очередь зыркнув на дернувшихся было ко мне мужиков, сделал вид, будто потянулся к заднему карману за ножом. — Сидеть! Я парень буйный, могу и изуродовать. — А когда Ахмат и Артем в напряженных позах замерли, с угрозой сказал кривому: — А за стукача, папаша, ответить можешь. Я не фрайер голимый, а честный вор и никогда стукачом не был. А пришел я к вам, как к «своим», за помощью. — В горле у меня пересохло, я сделал глоток чаю и поставил чашку на стол. Поскольку публика помалкивала, ожидая, что я еще скажу, продолжил: — Я с корефанами в вашем городе дело одно провернул, большие башли взял, да один из подельников моих скрысятничал, спер бабки. Кто — понятия не имею. Вот я и хочу узнать, кто, где был в тот момент, когда бабки пропали. Ну как, поможете вычислить крысу?

Кривой долго в упор смотрел на меня, отхлебывая чай, не говоря ни да, ни нет, но я уже понял, что он верит мне.

— Послушай, браток, — сказал он, слегка склонив голову набок, — а ты случайно не Арго? Слыхал я, объявился в наших краях такой мужик. Отчаянный малый, говорят.

Я укоризненно взглянул на Семена.

— Мы же договаривались, папаша, никаких имен. Для вас я Глад, залетный парень. — Говорил я насмешливо, с многозначительным видом, так, что все присутствующие поняли, что я и есть тот самый Арго.

Я сразу вырос в глазах присутствующих. Когда кривой заговорил, в его голосе звучали уважительные нотки.

— Кто тебя интересует?

— Давно бы так! — обрадовался я. — Я знал, что братаны меня не подведут, помогут прояснить

ситуацию. Я в долгу не останусь. А интересует меня Штырь. Правда ли, что он провел здесь, у Дудника, ночь с воскресенья на понедельник?

Кривой некоторое время раздумывал, очевидно, перебирая в памяти события последних дней, затем отрицательно покачал головой.

— Нет, в тот день я у Дудника не был. Я у приятеля на даче ночевал.

— И я у Дуды не появлялся, — сложив по-турецки ноги, заявил Ахмат. — Я в воскресенье в сауне с одной девицей отдыхал, а потом всю ночь у себя в доме с ней пропьянствовал. Так что, извини, браток, ничем тебе помочь не могу.

— Я у Д-дудника то-ой ночью был, — неожиданно запинаясь, признался доселе молчавший Артем, и я тотчас понял, что он и есть тот самый Заика, один из названных Штырем мужиков, которые играли в воскресную ночь с ним в карты.

Все заинтересованно взглянули на Артема.

— Ну давай, Заика, рассказывай, — раскрыл «псевдоним» большеголового кривой. — Послушаем!

— А ч-чего рас-сказывать-то? — ухмыльнулся Заика. — Я, Штырь, Черт и Сазон играли в ту ночь в к-карты. Играли мы по «маленькой», а д-дальше ставки вы-ыше пошли. И Штырь проиграл все, что у него с собой было. Стал в д-долг катать на какую-то там доляну, которая у его кореша на хате за-аныкана. Ну, сыграли еще, и Штырь снова в пролете оказался. Ра-азошлись под утро.

— На долге пока можешь поставить крест, — сказал я раздумчиво. — Накрылась Штыря доляна. Но, видать, алтушки взял не он, раз всю ночь с тобой в карты резался.

— А м-мне плевать, на-акрылась Штыря доляна или нет! — заносчиво сказал Заика. — Карточный долг отдавать п-положено. Ты мне, Глад, подскажи, где Штыря о-отыскать можно. А я уж взы-ыщу с него то, что мне п-причитается.

Я сделал категоричный жест:

— Не получится! Я же говорил: я не стукач. Решай свои проблемы сам, Заика, а у меня своих хватает. — Я допил чай и стал собираться. — Ладно, мужики, спасибо за помощь, мне пора! — Я встал и начал пожимать блатарям руки. — Как отыщу бабки, обязательно к вам забегу, покатаем.

Что ж, Штыря можно вычеркнуть из списков подозреваемых. Осталось проверить алиби еще у троих. Не стоит отчаиваться, рано или поздно я все равно раскрою это запутанное дело. Я обулся, подхватил куртку и направился к выходу.

Бахус

Во второй половине дня, ближе к вечеру, наша троица наконец-то добралась до окраины города в район Переушки. Это был расположенный в низине тихий, зеленый, не тронутый цивилизацией уголок, состоявший из нескольких сотен частных домов, санатория и пионерского лагеря. Оставив девушек в небольшом уютном кафе у дороги, я отправился на поиски Бахуса. Район был старый, поросший зеленью. Туннели улиц, улочек и переулков, разбегаясь в разные стороны от Центральной, терялись вдали либо пересекались другими, создавая впечатление громадного лабиринта, из которого без провожатого ни за что не выбраться. Я шел, разглядывая дворы и дворики, солидные дома и не очень, и казалось, конца и края не будет этой мешанине из разномастных построек, разделенных заборами. Люди не встречались. Было зябко, обитатели Переушки, еще не успевшие привыкнуть к неожиданно наступившим холодам, предпочитали отсиживаться в домах, а не торчать на улице, поэтому спросить дорогу было не у кого. Тем не менее мне довольно быстро удалось отыскать нужный адрес.