Волчица в засаде
Шрифт:
— Где он живет?
— Не знаю. Дома я у него не была, и адрес он никогда не называл. — На сей раз она не врала, взгляд у девицы был правдивый.
Снова неудача! Однако Ольга была единственной ниточкой, которая могла привести меня к Элке, и я перешел на увещевательный тон.
— Послушай, девочка, сейчас не тот случай, когда нужно проявлять чувство товарищества, выгораживать подружку. Возможно, твоя лучшая подруга попала в беду и ее необходимо спасать! — Я приложил руку к груди: — Я прошу: если тебе известно, каким образом можно разыскать Юру, подскажи мне. Оказав мне помощь, ты окажешь услугу Элке.
Ольга некоторое время колебалась, прикидывая что-то в уме, и наконец выдала ответ:
— Когда
Я поднял ладони кверху.
— Клянусь! Где находится этот твой «У Валентина»?
— Двенадцатую горбольницу знаете?
Я понятия не имел, где она находится, однако бросил:
— Дальше!
— Сразу за ней будет поворот налево. Метров через триста с правой стороны дороги будет четырехэтажное здание, а напротив него кафе.
Я несколько секунд раздумывал над тем, не взять ли девицу с собой в качестве провожатой, и решил не брать. Ну ее, пусть учится.
— Ладно, найдем! — махнул я рукой. — И последний вопрос, «такая вся»… Элка спит с Юрчиком?
— А я откуда знаю? — притворяясь дурочкой, невинно захлопала девушка глазками.
Я хитро посмотрел на Элкину подружку и тоном заговорщика сказал:
— Ладно, Ольга, можешь быть со мной откровенной. Я вовсе не дядя Элки, а сосед. О нашем разговоре никто не узнает.
Мое любопытство, очевидно, показалось девице нездоровым.
— Тем более ни к чему вам знать интимные подробности о Ягодкиной, — сказала она.
Я показал девушке два ряда зубов и прикрыл один глаз.
— Извращенец я. Люблю послушать рассказы о сексуальной жизни знакомых, — произнес я тоном старого развратника, однако, увидев, как вытягивается у Ольги лицо, поспешно сказал: — Дядя шутит. Просто у меня на сей счет своя теория. Видишь ли… Если Элла спит с Юрой, то вполне возможно, что она в любовных утехах провела с ним ночь, и это полбеды. Но если у Ягодкиной платонические отношения с хахалем, в чем я, по правде говоря, сильно сомневаюсь, то я не понимаю, зачем ей, вызывая беспокойство у близкого окружения, торчать у него в квартире почти сутки.
Ольга поняла и с плутоватым видом сообщила:
— Спит, спит, причем не только с Юрой.
— Ты меня успокоила. — Я взял девушку под руку и повел к воротам института. — Извини, что отнял время. А теперь беги, ты и так уже за сегодняшний день половину занятий пропустила.
Прощаясь, Ольга подняла руку и поиграла пальчиками.
Я направился к машине. Подруги ждали моего возвращения с нетерпением. Особые признаки беспокойства выказывала Марина. Она выглядывала из-за сидевшей рядом с ней Светы, пытаясь как следует разглядеть меня. Я не хотел стать причиной ее косоглазия, а потому, подойдя к «Нексии», склонился над открытой дверцей. Пусть любуется мной во всей красе. Однако как ни жаждала Леева поскорее удовлетворить свое любопытство относительно исхода моих переговоров с Ольгой, она не преминула, посмеиваясь, заметить:
— Ну что, охмурил девку? Видали мы, как ты вокруг нее увивался!
Признаться, я вовсе не считал, будто увивался вокруг Оли, но раз уж женщины считают меня все еще способным охмурить двадцатилетнюю девицу, я разубеждать их в этом не буду. Чертовски приятно сознавать себя неотразимым мужчиной.
— Да, — произнес я самодовольно. — Молодежь от меня балдеет.
— Ой, да ладно тебе, — прогудела, как
— На кобеля, тем более старого, я обычно обижаюсь, — заявил я с пафосом, — но, поскольку ты моя соседка и мать троих детей, сделаю тебе скидку и на первый раз прощу. — Я склонился еще ниже, чтобы видеть и Марину. — В общем, где живет этот Юра, Ольга не знает. Но девушка сообщила, что узнать кое-что о нем можно в кафе «У Валентина». Он вроде там завсегдатай. — Я легонько толкнул Великороднову. — Давай, Светик, вытряхивайся из машины, поедем на такси к двенадцатой горбольнице. Кафе в тех краях находится.
Великороднова высунулась было наружу, но Марина остановила подругу.
— Зачем вам на такси ехать? — удивилась Леева. — Я вас подброшу. Раз уж взялись втроем разыскивать Эллочку, доведем дело до конца.
Как ни боялся я ездить с Мариной, искушение быстро и без особых проблем добраться до нужного места было велико.
На всякий случай я расположился на заднем сиденье, подальше от лобового стекла, и Марина завела двигатель.
«У Валентина»
«У Валентина» оказалось небольшим кафе, расположенным в частном доме. Недавно выбеленный фасад ничем не выделялся среди двух десятков таких же невзрачных одноэтажных домов.
В кафе решили отправиться втроем. Был полдень, и дамы, так же, как и я, были не прочь перекусить. Едва мы поднялись по ступенькам на крыльцо, из двери нам навстречу вышел высокий стройный парень в белой рубашке с бабочкой, в темных отутюженных брюках и в тон им жилетке. На его интеллигентном, с правильными чертами, лице застыла заученная улыбка.
— Здравствуйте, господа! — произнес он с легким поклоном. — Мы рады вас приветствовать в кафе «У Валентина». Проходите, пожалуйста! — Парень был вышколен и держался с достоинством лорда, приглашающего высоких гостей посетить фамильный замок.
Он повел нас через сквозной ряд комнат. В первом помещении находилась то ли гардеробная, то ли приемная, а возможно, и то и другое, поскольку в ней стояли несколько вешалок, штук пять кожаных кресел, диван и журнальный столик. Во втором — был, очевидно, офис, ибо там за компьютером сидел солидный плотный дядька, возможно, сам Валентин и раскладывал пасьянс. В третьем — находился бар, за стойкой которого стоял еще один парень, одетый точно так же, как и тот, что нас провожал. Мы вышли в небольшой пустынный дворик, где под навесом стояли несколько столиков.
— Останетесь обедать здесь или вас провести в зал? — приостанавливаясь, поинтересовался парень, и я еще раз подивился его великолепным манерам, умению держать себя. Жаль, у меня нет замка, а то я непременно взял бы его на работу дворецким.
— Проведите в зал, пожалуйста! — подражая парню, я сделал в сторону дверей на другом конце дворика плавный жест оперного певца.
Парень, очевидно, решил, что я потешаюсь над ним, посмотрел как-то странно, однако ничего не сказал.
Зал, куда мы вошли, миновав двустворчатые, с тонированными стеклами двери, оказался просторной прямоугольной комнатой без окон с двумя десятками крытых красными скатертями столов, бра и крохотной площадкой для музыкантов. На одной из стен висел символ кафе и, по-видимому, его главная достопримечательность — гобелен с изображением двух сердец, пронзенных стрелой, и полукруглой надписью под ними: «У Валентина». Посетителей в этот час было мало — человек семь сидели за тремя столиками в разных концах зала. Трое мужчин, расположившихся у двери, окинули моих дам оценивающими взглядами и, очевидно, решив, что в мире существуют женщины и получше, отвернулись; две смешанные пары и вовсе не обратили на нас внимания.