Волчица.Часть 1
Шрифт:
Я с ненавистью и радостью одновременно посмотрела в его глаза, белки которых уже окрасились красным цветом. Взгляд его выражал страх и осознание приближающейся смерти. Но что-то еще мелькнуло в его глазах. Лучик надежды на спасение? Надежда!?
— Ты еще смеешь надеяться, — вскричала я, даже не заметив этого. — Твоя участь это смерть! Нет никакой надежды! И никогда не было!
Моргнув, снова посмотрела ему в глаза. Теперь в них стоял ужас. Я страстно возжелала ощутить вкус его теплой крови на своих губах, как эта кровь пропитывает мое разорванное платье, и как кусочки его кожи, мышц и органов будут
Мгновение, и раздался громкий хлопок. Я едва успела зажмурить глаза, как меня окатила почти горячая волна чего-то мягкого, вязкого и липкого. Ладонями вытерла лицо и открыла глаза. На ладонях увидела кровь вперемешку с какой-то бело-серой вязкой кашицей и кусочек чего-то еще. Я расправила его на ладони и стерла как можно больше крови. Это был кусочек кожи, кажется со щеки. Осмотрела себя спереди. Вся в крови и в человеческих останках, отстававшие от платья и падавшие на пол.
В мое сознание стали прорываться звуки реальности. Я осмотрела всех присутствующих в столовой. Все они кричали и с ужасом взирали на меня. Все они были в разной степени запачканы кровью.
Я убила графа? Как? Я же слабее его! Снова посмотрела на свои окровавленные руки. Не руками же я его разорвала!? Посмотрела на красное пятно, оставшееся на полу вместо графа. Пожелала ему смерти, и он умер. Я почувствовала, как меня повело куда-то. Почему пол стал таким расписным? И почему так быстро темнеет?
Глава 1 Ранение
Время и место смерти неважны.
Ко всем безжалостная и беспощадная она.
70 лет спустя
6357 год
Одиннадцатый день Страдника
Я осторожно выглянула из-за куста. Убедившись, что меня никто не видит, приподнялась повыше. Перед моим взором раскинулся небольшой военный лагерь. Вот уже два дня наблюдала за ним, поэтому кое-что уже успела подметить. Через пять метров стояли дозорные. Их сменяли каждый час. Кроме этих караульных семь отрядов патрулировали местность вокруг лагеря, но по какой схеме они двигались, мне так и не удалось понять. Почти все эти два дня я действовала осторожно, чтобы не попасться, приближалась к лагерю лишь на некоторое время, запутывала следы.
Солдаты нетерпеливо переминались и все чаще оглядывались в надежде, что совсем скоро их сменят. Они устали, потеряли бдительность, значит, лучшего времени для того, чтобы пробраться в стан врага мне не найти.
Лагерь был хитро разбит: от леса его отделяла поляна, раскинувшаяся на сто метров. Ах да, надо учесть сторожевые вышки, где находились лучники, стрелявшие на расстояние ста сорока метров — при условии, что с ними нет магов, стихийников и других владеющих силой, которые могли улучшить дальность и меткость стрельбы. Охраны много, значит, владеющих силой немало. Действовать следовало осмотрительно.
Мне нужно было пробраться в этот лагерь. Всего три недели назад, когда я проходила недалеко от этого места, здесь не было никаких следов солдат или магов. Теперь же здесь стоял лагерь. В мою задачу входило узнать, что это за лагерь и с какой целью его возвели. Вот поэтому-то я должна попасть в него и, по возможности, найти палатку командира, чтобы порыться в его документах.
Я
Он состоял из пятнадцати человек: семь магов и восемь воинов. На всех них была броня, соответствующая их положению. На магах были надеты темно-синие балахоны, а под ними виднелись зачарованные доспехи. На воинах — такие же доспехи темно-синего цвета. Это означало только одно: данный отряд охотиться на магов. И этот пленник — их добыча, а мне нужно узнать о планах противника, поэтому я остановила свой взгляд на пленном маге. На рукаве его левой руки была нашивка в виде черепа, надетого на меч. Смертник.
Разве такое возможно: маг — смертник? Я слышала, что где-то на севере был один такой, но он слишком стар, чтобы участвовать в подобных операциях и, более того, этот старик — слабый маг, а от этого мужчины исходила огромная мощь — вокруг него было самое яркое и интенсивное свечение. Снова посмотрела в трубу и пристальнее оглядела пленника. Он повернул голову, и я увидела на его левой щеке татуировку: она была такой же, как и рисунок на нашивке.
Я провела ладонью по своей татуировке, изображавшей то же самое, на левой щеке. Подделать подобное невозможно. Добровольно поставить себе такое клеймо никто не согласился бы. Даже ради забавы. Разве что… приговоренные к смертной казне. У них есть только два пути — смерть или жизнь с позорной меткой, которая низвергнет тебя в беспросветную бездну, где будешь влачить жалкое существование.
Смертник — не человек и не зверь. Он — мясо, которое бросали туда, куда угодно хозяину. Мы всегда шли первыми: расчищали дорогу регулярным войскам от ловушек, простых и магических. Более талантливые и везучие из нас разведывали о планах противника или следили за его передвижениями. Потом докладывали об этом своим Надзирателям, получавшим награды за наши успехи.
Почти одна треть смертников умирала в первый же год, оставшиеся погибали в течение десяти лет. Лишь немногие становились старожилами, прожив лагере около двадцати лет. Их были единицы, и то, благодаря крови предков-долгожителей, они могли прожить дольше всех. Но и им не всегда везло так, как мне.
Если ты возвращался с «прогулки», то ты — везунчик. Все смертники жили одним днем. Никто не знал, что с ними случится в следующей «прогулке», поэтому в лагерях смертников всегда царили пьянки, драки, разврат и ужас в сердцах. Отметники старались урвать еще один глоток мнимой свободы у жизни. И над всем этим довлело презрение людей всех сословий. Даже нищий, живший под мостом и питавшийся объедками с помойки, и тот нас проклинал и обходил стороной.
Подобное отношение к смертникам неудивительно. Ведь смертники — это убийцы, воры, маньяки, проститутки. И чтобы удержать все это сборище негодяев и мерзавцев нас клеймили. Знак в виде черепа, надетого на меч, ставился на левую щеку. У метки были свои свойства. Она привязывалась ко всеми жизненно-важным органам и функциям тела смертника.