Волчий капкан
Шрифт:
– Почему бы и нет?
Десислава, казалось, даже дышать перестала.
– Знаешь, кто ты? – прошипела она. – Ты самый большой дурак на свете!
Деси охватила обеими руками свою мальчишескую голову. Она была совсем пьяна. Часы показывали два.
– Хотите кофе? – спросил я.
Она повела плечами, чтобы сбросить мою руку, и сказала:
– Можно, но с коньяком.
– Раньше ты столько не пила, – осторожно заметил Пырван.
– Раньше не пила, а теперь пью! Что мне еще остается? Я хочу вас кое о чем спросить, – Десислава повернулась ко мне. – Как вы относитесь к татуировкам? В смысле… Вы их одобряете? Уверена, что
Она тихонько вздохнула. Злобные искорки в ее глазах погасли.
– Я знаю, что ты мне не поверишь, но я и вправду терпеть не могла эту девушку, – сказала она, прикоснувшись к руке Пырвана. – Мне все казалось, что ты меня с ней сравниваешь. Впрочем, нет, скорее я просто стеснялась показаться с таким кавалером на пляже. Иногда ведь даже мелочи могут все испортить. Знаю, знаю, что ты мне не поверишь. Я и не хочу, чтобы ты мне верил, нет никакого смысла…
Половянский появился в пятнадцать минут третьего. Деси встала и покорно последовала за ним, даже не попрощавшись с нами. На память о ней на столе остался ее мокрый носовой платок. Половянский и Деси подсели к своим друзьям в конце зала, среди которых был и «наш человек». Неприятный голос Половянского продолжал еще звучать у меня в ушах:
– Ах, вот она где, моя куколка! – Его глаза, увеличенные толстыми стеклами очков в золотой оправе, безразлично скользнули по нашим лицам, не удостоив нас внимания. – Платить за что-нибудь нужно? Говори, не стесняйся, банк располагает суммами размером до ста тысяч. – Он не смотрел на нас, но явно хотел обидеть. – Нам предстоит решить исключительно важный вопрос: где мы будем обедать. Так что пошли, вставай! Половянский. Человек без возраста. Глядя на него, думаешь, что он носит меховой воротник даже летом, в самую жару. Я его встречал раза два на улице зимой и запомнил его по этому меховому воротнику вокруг тощей шеи. Сейчас на нем был костюм из какой-то лилово-серой материи, со шлицами сзади с обеих сторон. Брюки прямые, как трубы, нарочно не выглаженные. На пальцах у него блестели перстни. И если правда, что каждый человек похож на какое-то животное, то он, пожалуй, напоминал… да, помесь лисицы и гиены: та же остроносая физиономия, тот же размазанный темный рот – как будто он только что ел шоколад.
Пырван нетерпеливо ждал, когда я наконец выскажу свое мнение, уверенный, что оно совпадет с его собственным. Однако я разочаровал его:
– Приятный мужчина. Современный тип. И знает, как обращаться с капризной женщиной.
– Неужели вы это всерьез? Я как на него взгляну, так у меня все внутри переворачивается.
– Вполне возможно, хотя явно не все так считают…
– О, не обращайте на нее внимания. Она уже совсем докатилась… Раньше хоть алкоголичкой не была.
– А кое-чем похуже!
– Наверное, вы правы… Впрочем, почему бы ей и не быть замешанной в его аферы? Да от нее всего можно ожидать. Как вы думаете, может, мне за ней понаблюдать?
– Пожалуй, это будет нелишне. Насколько я понял, она не прочь с тобой помириться.
– Вы хотите сказать…
– Да. Если у нее все еще есть телефон, позвони ей, назначь свидание – в конце концов, мы ничего не теряем. Между прочим, она бывает дома у Половянского, знакома с хозяином его квартиры?
– Бывает, конечно. И раз уж она там ошивается с утра до ночи, то они просто не могут не знать друг друга.
– Вот
Пырван посмотрел на меня, хотел было что-то сказать, но передумал. Он опустил глаза и начал играть коробком спичек.
– Я отнюдь не настаиваю, – предупредил его я. – Сам решай, нужно это или нет.
– Но раз я и так буду следить за Половянским, то не все ли равно?
– Тише! Они выходят…
Компания во главе с Половянским прошла мимо нас. Все выглядели оживленными и явно были в прекрасном настроении. Рестораны закрываются в три, так что они торопились. Деси шла последней, как я думаю, нарочно. Однако она не остановилась около нашего столика и даже не взглянула в нашу сторону. Пырван отнесся к этому вроде бы безучастно, но через минуту, когда уже ничто не привлекало его взгляда, он обернулся и произнес угрожающе:
– С каким удовольствием я свернул бы этому типу шею!
И знаете, что в этот момент пришло мне в голову? Дай бог, чтобы я ошибался! Так вот, я подумал, что Пырван отнял у угрозыска дело Половянского, чтобы лично отомстить своему недостойному сопернику и сделать все возможное, чтобы стены тюрьмы как можно скорее разлучили того с Десиславой. Нужно будет спросить его, давно ли ему стало известно об этой "любви": до того, как он взялся за этот случай или потом?
Такой уж я плохой человек! Вечно во всем сомневаюсь.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Первый заместитель начальника Управления пожелал узнать, каких результатов мы добились, и генерал обещал ему доложить.
– Пока что никаких. Что, так ему и сказать? – генерал взглянул на меня в надежде, что услышит от меня опровержение.
Я постарался как можно быстрее припомнить все, что мы сделали. И оказалось, что… ничего.
– Что же ты молчишь? У вас есть конкретные результаты или нет? Отвечай!
– Пока что…
– Ничего, да? – грубо перебил меня генерал, дав волю внезапной вспышке гнева. – Так я и знал! Вот как некоторые понимают мой призыв проявлять деликатность, действовать с оглядкой. Вот к чему может привести чрезмерное доверие и свобода действий. Нет, дорогой! Деликатность и свобода совсем не означают, что ты можешь сидеть сложа руки.
– Я не сидел сложа руки, – возразил я, – но к чему обманывать, отводить вам глаза? Пока что все у нас лишь в сфере предположений. Факты, которыми мы располагаем, таковы, что лучше их держать при себе.
– В таком случае можно по крайней мере сказать, что мы продвигаемся вперед?
– Скажите, что мы работаем.
– Гм, конечно, нам ведь платят именно за это!
И так далее в том же духе… До тех пор пока я окончательно не приду в себя и не осознаю, что такого разговора мы никогда не вели. Но в один прекрасный день он непременно состоится и, может быть, все будет куда хуже, чем в моем воображении.
Что же мне делать, чтобы избежать этого? Итак, я снова держу в руках свои "пять карт". Над их расшифровкой бьется масса народу, но результаты весьма плачевные – можно сказать, что мы так и не узнали ничего, кроме того, что нам уже было известно.
Стилиян Герджиков по-прежнему выкладывается на работе, вообще не заботясь о том, что нам это может показаться подозрительным и заставит нас вновь обратиться к бурным дням накануне Девятого сентября, когда он руководил подпольной студенческой группой, а впоследствии, когда суд вынес приговор, пострадал меньше всех.