Волчий Рубин

Гребнева Ольга

— Лоренцо! Прекрати! — глава инквизиции стукнул бокалом по столу, сосуд жалобно звякнул.

Только сейчас поняв, что края ладоней нестерпимо горят, точно на них брызнули кипятком, санктификатор опустил глаза и остановил бег чёток. Руки ныли, а в висках приливными волнами шумела сила, не желающая уходить просто так, без применения к делу.

— Простите, ваше высокопреосвященство, — глухо пробормотал Лоренцо, сжимая и разжимая пальцы, чтобы унять боль. — Не знаю, что на меня нашло.

Гаэтано пристально вгляделся в лицо советника, но никак не прокомментировал случившееся. Просто повторил:

— Влада захватить живым и желательно не сильно раненым.

Проведи инструктаж, опиши воинам его внешность. Думаю, среди оборотней не так много приземистых русоволосых мужчин со шрамом через левую бровь. Сам поведёшь отряд. Я сейчас поговорю с Чезаре. Мой сын с этим еретиком двое суток общался, авось, и сможет найти доводы, чтобы тот нам помог по доброй воле. Он пойдёт с твоими людьми.

Лоренцо покорно кивнул:

— Как скажете, ваше высокопреосвященство. Но я продолжаю считать, что игра не стоит свеч. Кстати, я наверное сейчас опять скажу дерзость, про Чезаре по лагерю ходят не самые приятные слухи. Что он предал нас и помогал оборотням. — Он сделал паузу. — Это не самым лучшим образом отражается на настроении в войсках.

— Объяви солдатам, что те, кто распускает ложные слухи, будут повешены по обвинению в подрыве дисциплины. Увидишь, боевой дух сразу поднимется. — Гаэтано внимательно посмотрел в глаза санктификатору. — А ты-то сам как считаешь? Предатель Чезаре или нет?

Лоренцо опять взялся за чётки — так легче думалось — и ответил не сразу:

— Я не знаю, монсеньор. Не хочется верить, что мальчишка мог сознательно перейти на сторону нечисти. Но, как говорится, всё бывает. В конце концов вам виднее, он же ваш сын. Если вы считаете, что он не предатель, значит, так и есть. Я могу идти?

Гаэтано махнул рукой, отпуская советника, а сам устало потёр веки. Вроде бы утро ещё, а после двух разговоров устал, словно неделю трудился без сна и отдыха. А это только начало… Сейчас опять Чезаре предстоит инструкции давать по поводу Влада. И ведь снова будут возражения, несогласия, споры. Почему нет ни одного человека, который не считал бы своим долгом посомневаться в приказе кардинала?

Глава 2.12

Она увидела высокую фигуру, резанувшую болезненным воспоминанием о прошлом бое и о пленении. В душе магички всколыхнулась многолетняя ненависть, и заклинание сложилось мгновенно. То, которое раньше никогда не получалось. Чары были несложные, но требовали много сил. Магический «колодец» отрезал пленника от привычного ему способа колдовства и частично преграждал дорогу к энергии, которой пользовался маг. У Лионеллы не было уверенности, что ловушка подействует на инквизитора, всё-таки природа его способностей другая. И радостно вскрикнула, когда получилось. Никогда Лионелла не была так близка к победе над одним из проклятых «недомагов», как она называла молящихся.

Лоренцо падал в бездонный колодец со стенами цвета весенней листвы. Рядом вспыхивали языки зелёного пламени, обжигая до костей. Последнее, что он запомнил, была светловолосая ведьма, появившаяся на противоположном конце поляны. А в следующий миг он сорвался в пропасть, переливающуюся изумрудными сполохами.

Вниз. Вниз. До самого дна, которого нет. Вечно.

Санктификатор хотел найти ладонью распятие, но почувствовал, что не в силах пошевелиться. Тело не подчинялось, а вернее, его просто не было. В колодце, пленившем инквизитора, существовал лишь разум. На секунду Лоренцо испугался собственной беспомощности. Не шевельнуть губами, не двинуть рукой, не замедлить движение.

«Но

думать-то я могу, а значит, и молиться тоже. Для того, чтобы Бог услышал, необязательно произносить вслух». Но слова не вспоминались, и Лоренцо окатила новая волна ужаса. Всю сознательную жизнь он каждый день по нескольку раз обращался к Богу, а сейчас был не в силах назвать слова, с которых начинается символ веры.

Летящий навстречу ледяной ветер, контрастировавший с жаром стен колодца, рвал несуществующую одежду и наждаком проходился по лицу. «Почему я чувствую боль, если у меня нет тела?» — санктификатор всегда мыслил логически. Мысли, единственная нить, связывавшая с реальностью, рождались и исчезали с неимоверной быстротой. Разум искал лазейку из безвыходной ситуации.

«Как ведьме удалось заблокировать мою силу? Маги не могут погасить божественную энергию, у них не может быть способности отсечь верующего от Всевышнего. Значит, всё это хорошо наведённая иллюзия. Однако нужные слова всё равно не помню. Сила есть, но её невозможно применить! Хитро, ничего не скажешь… Ведьма быстро учится», — Лоренцо думал уже почти спокойно. Под напором размеренных рассуждений растворялась паника, а зной и холод не столь досаждали.

На самом деле решение было найдено почти сразу, но инквизитору не хотелось поступать так, как подсказывал ум. «Нельзя прочитать молитву, даже мысленно, но доступна чистая энергия. Не попробовать ли применить её напрямую, без посредства словесных форм?» Лоренцо думал, что сможет это сделать, но такое действие — магия, проклятая Церковью. Только еретики — колдуны и ведьмы — черпают силу из природы или собственной души (у кого как получается…), а санаторы, деусты и санктификаторы всегда обращаются за помощью к Богу. «Но есть ли разница?» — вопрос, не дающий покоя Лоренцо в течение многих лет, возник в мозгу, и какой-то ехидный внутренний голосок шепнул: «Попробуй и узнаешь…»

Вечное падение в жарко-ледовую бездну… Или применение колдовских сил — и вечное проклятие после смерти…

«Что ж, — инквизитор мысленно вздохнул и (опять же мысленно) перекрестился, — если магия и мои способности — одно и то же, то душа уже давно погублена, а если разное, то всего лишь ничего не получится».

Тянуться к силе, не используя слов, оказалось непросто. Лоренцо не представлял, что надо делать. Особенно если недоступны ни жесты, ни речь. Санктификатор нарисовал мысленный образ — сгусток энергии, почему-то он был ярко-золотистым и переливающимся — и попытался увидеть, как черпает оттуда пригоршню жёлтого сияния. Ничего не выходило. В мыслях он взял «кусочек» силы, но не ощутил её привычным покалыванием в пальцах.

Однако колодец взволновался, из его стенок начали выплёскиваться похожие на щупальца сполохи зелёного пламени, слепящие глаза и не дающие сосредоточиться. Жара усилилась.

«Не нравится, — торжествующе подумал инквизитор. — Значит, я делаю правильно. Какая-то мелочь неточна…»

Лионеллу бросило в пот, когда она поняла, что санктификатор рвётся из магической ловушки. Она направила в ту сторону ещё больше энергии, предоставив свободу воли призракам, призванным на подмогу. Фантомы, недолго думая, принялись действовать самостоятельно: сражаться, покидать поле боя и даже пытаться общаться с врагами. Лионелле было не до того. Пленённый инквизитор оказался гораздо сильнее и умнее, чем ожидала магичка. Ещё чуть-чуть — и будет на свободе. Бросить наведение ужаса на людей. Чёрт с ними, волки и так справятся. Главное — не дать очнуться санктификатору.