Волчонок для Избранной
Шрифт:
Он только сейчас начал понимать, в какой переплет попал.
— Добрые люди просветили. Да, «Миротворцы» — как раз те, кого ты предал! Предал, как и меня, поддавшись чарам этой Волчицы. Наверное, она продала душу дьяволу, ведь с ее внешностью покорить такого мачо, как ты, совершенно нереально, — злой смешок прозвучал в утренней тиши.
— Я не изменял тебе! Точнее… не знал, что изменял! Серафима, послушай, я был уверен, что тебя уже нет на свете! Что «Миротворцы» убили тебя! Ведь я столько раз писал тебе… — потерянно проговорил Френсис. — Но письма возвращались…
— Ну,
— А ребенок…
— Его нет, понятно?! И не смей говорить о нем, не смей вспоминать! Ты недостоин! Ты — предатель! Это ты убил его!
«Предатель» резануло его слух и лишило способности трезво мыслить. Френсис замотал головой, пытаясь оправдаться перед самим собой. Ведь он не знал, не знал, что Серафима жива! До последнего верил, что она связалась бы с ним, если бы только была на этом свете. А потом потерял надежду.
Ужасные мысли полосовали мозг, как плети: «А ведь «Миротворцы» выполнили свои угрозы. Они не зря шантажировали меня близкими. Просто решили действовать хитро. Не убивать напрямую. Они все-таки добрались до Серафимы, до ребенка. Его больше нет из-за них, из-за перехваченных писем! «Миротворцы» сделали свое дело. И теперь моя невеста — мой злейший враг».
Тем временем Серафима что-то горячо ему втолковывала, но Френсис услышал лишь конец прочувствованной речи:
— Мне надоело! Выбирай! Или ты, или она!
— Кто «она»? — его брови взлетели вверх.
Серафима прищурилась.
— «Миротворцам» наскучило сопротивление, ваши детские игры в войнушку. Вы стали досадной помехой. И они потребовали, чтобы я лишила отступников их командиров. Хотя бы одного из них. «Миротворцы» уже в курсе, что ты стал правой рукой Волчицы. Вторым командиром сопротивленцев. Выбирай, Рэн, твоя жизнь за жизнь Сэм? А возможно, «Миротворцы» оставят тебя прозябать в камере или отдадут мне… Вот уж я позабавлюсь!
— Но если останусь я, то Саманта…
— Погибнет, — некогда такой кроткий взор неожиданно сверкнул сталью. — Я лично позабочусь об этом.
— Для чего я нужен тебе, Серафима? — обреченно спросил Френсис, опираясь спиной о шершавый ствол дерева.
Он и не ожидал ответа, но помедлив, Серафима проговорила:
— Ты причинил мне боль, Френсис. Я хочу отомстить. Именно поэтому я вызвалась добровольцем на сегодняшнюю операцию. Ведь только я могла пройти через все иллюзии, магические ловушки. Они на меня просто не действуют, вот сюрприз? Для меня ваш спрятанный ото всех лагерь виден, как на ладони. Я знала, что приведу тебя. А твоя драная кошка потащится следом, как только узнает, что тебя похитили. Идеальный исход, не правда ли?
«Нет, — подумал, заскрипев зубами, Френсис. — Ты ошибаешься в одном. Я сделаю так, что Саманта не пойдет спасать меня, а возненавидит. Пускай… Волчица сумеет пережить еще одно предательство, но зато армия «отступников» под ее началом продолжит борьбу. Я перехитрю тебя, Серафима,
— А ты не боишься, что я могу воспользоваться магией и прикончить тебя на месте? — вслух осведомился Френсис, даже не надеясь на такой исход, просто пудря ей мозги.
Он слишком хорошо знал чувственную блондинку, стоящую перед ним. Она не стала бы рисковать, не имея парочку козырей в рукаве. Так и получилось: ее губы исказила змеиная улыбка, а глаза будто превратились в две фиалки.
— А ты попробуй, — лаконично бросила она, демонстративно опустив руки на бедра.
— Вот дьявол! Что за?..
— Считаешь меня дьяволицей? — гордо расхохоталась Серафима. — Знаешь, мне это даже льстит. Френсис, ты меня не знаешь. Совсем не знаешь. Прежде ты был крутым магом, а я — обычной девчонкой. Но «Миротворцы» обнаружили мои способности, весьма редкие, кстати. Мои глаза способны нейтрализовать любую магию. Ты плохо слушал, когда я говорила, что иллюзии на меня не подействовали!
— Вот это да… — сглотнул Френсис, понимая, в какой переплет попал. — Но сейчас я в твоих руках, а Саманта — нет. Ты не сможешь причинить ей вреда.
— Разве?
Глава 43
— Девочка сладко спит… — нараспев заговорила Серафима, и в руке, как по волшебству, появился особый кинжал из красного дерева. — Смотри.
Каблук с хрустом раздавил кристалл переноса, и они с Френсисом оказались рядом с кроватью Саманты. Миг — и кинжал был приставлен к ее сердцу. Она спала слишком крепко. И не проснулась. Не почувствовала вытесанное до остроты деревянное лезвие. Френсис прикусил губу, чтобы не закричать.
— Один взмах, Френсис… И она — покойница. Господи, не передать, насколько мне хочется сделать это движение. И плевать на последствия, — шепотом, снова нараспев, бросила Серафима.
Френсис стиснул зубы, понимая, что даже с его отменной реакцией он может не успеть выхватить оружие. Они стояли в разных углах, как борцы на ринге, и смотрели друг другу в глаза. Шансы были… пятьдесят на пятьдесят. Так рисковать Френсис не мог. Поэтому снова покачал головой, и Серафима кивнула, принимая его ответ.
— Я даю слово, Серафима, что пойду с тобой добровольно. Тебе не придется применять силу. Только позволь мне единственное… Написать прощальное письмо.
— Ладно, — поморщилась Серафима. — Голубки, все никак не наворкуетесь… Ничего, скоро этому придет конец. А тобой завладею я. Безраздельно.
— Пара минут. Не больше.
И действительно, Френсис уложился в полторы минуты, а потом тщательно запечатанный конверт был спрятан в вещах Саманты. Очередной кристалл переноса хрустнул под ногой. И оба, держась за руки, шагнули в искрящуюся воронку, чтобы исчезнуть, пропасть из виду… А Саманта так и не проснулась, лишь поморщилась во сне, переворачиваясь на другой бок. Пока в комнату утром не вбежала малышка Кэт, чтобы пожаловаться, что никто не варит кашу, а взрослые обзываются «маленькой еще».