Волчонок
Шрифт:
— Ты хочешь знать, почему я уехал, Соммерс? Ты ни хрена обо мне не знаешь, — он ткнул пальцем в ее плечо. — Ни хрена. И у тебя нет никакого права мне названивать, чтобы заявлять такое.
— Ты ему звонила? — удивленно переспросил Билл.
Фиби машинально кивнула, отходя на шаг назад от такого напора.
— А знаешь, что? Я тебе расскажу, — гневно продолжал Том. — Возможно, не получится за чашкой дружеского чая. Но ты должна знать, раз ты так просишь. Чтобы у нас не было недопониманий.
Билл напрягся. Беседа между этими двумя явно переходила некоторые границы. Он начал опасливо коситься на дверь и подозревать, что самое время
— Твои родители умерли, когда тебе было восемнадцать, правильно, дорогая? Тебе очень повезло, что они любили тебя. И тебе не пришлось наблюдать, как твой отец часами не обращает на тебя внимания. Как он втягивает тебя в свои грязные аферы, потому что тебе нет восемнадцати и с тебя взятки гладки. Как он смотрит на тебя с презрением и никогда не бывает доволен ничем, что бы ты ни сделал. Как ты медленно превращаешься в шизика и начинаешь замыкаться в себе. И в довершение всего, ты понятия не имеешь, каково это, когда во всем виноват он, а расплачиваться за это должен ты. Когда тебя отправляют на содержание в лечебницу просто потому, что ты предпочитаешь парней и иногда испытываешь нестандартные психологические трудности. Ты это хотела услышать? Ну так получай, — выплюнув все это девушке в лицо, он развернулся и в мгновение ока оказался у двери. Обернувшись напоследок, он добавил: — Я надеюсь, что мы прояснили наше небольшое дружеское разногласие. Прошу прощения, что не послал тебе е—мейл с курорта. В психушку забыли провести Интернет. А теперь извините меня, я иду ночевать в свою машину. Если я тебе понадоблюсь, я буду там. Жалко трусить и бояться посмотреть в лицо окружающей действительности.
Дверь хлопнула так громко, что и у Билла, и у Фиби завибрировали барабанные перепонки.
С минуту оба не могли проронить ни звука. И только спустя некоторое время Билл смог заставить себя перевести взгляд на девушку. Она стояла ни жива, ни мертва, прикрыв рот тыльной стороной ладони.
— Господи, — Билл в шоке сжал виски ледяными пальцами. — У меня от него кровь в жилах застыла.
— Это не может быть правдой. Мы бы в любом случае узнали, что с ним что-то не то… — как замороженная, забормотала Фиби.
В помещении снова повисла гнетущая тишина.
— Знаешь, что, Фиби? После этого не говори мне, что вам не о чем говорить, — задумчиво изрек Билл. — Я думаю, он просто не может найти себя. Его слова шокируют, но я ему верю.
По щекам Фиби побежали прозрачные дорожки слез. Она опустила глаза, ища в коврике у двери хоть какой-нибудь ответ на свои вопросы.
— Я ничего из этого не знала. Правда, — продолжала повторять она.
Билл закатил глаза. Все же это было очень нелегкое дело — общаться сразу со столькими людьми. Он уже был не уверен, что готов был справиться со всем. Однако одно он усвоил точно: что бы ни случилось, ни в коем случае не стоит избегать разговора и откладывать его надолго.
— Фиби? Ты согласна, что вам надо поговорить? — только повторил он, задумчиво покусывая губу.
Девушка неуверенно посмотрела на него.
— Не знаю. Я не знаю, что нам надо делать, Билл. Столько всего произошло, что голова кругом.
Тот кивнул.
— Значит, у меня есть предложение. Только, пожалуйста, пообещай мне, что ты не будешь брыкаться и выкидывать с балкона вещи, хорошо?
Она подняла на него мокрые глаза.
— Что ты собираешься сделать?
— Ничего. Просто создать удобную для общения обстановку, — Билл многообещающе
— Я пожалею об этом, — констатировала соседка.
— Нет. Просто надейся на то, чтобы Альфредо согласился пойти на перемирие. Я говорю тебе. Он не такой плохой парень. Просто… Я чувствую это и все.
Девушка махнула рукой.
— Делай, что хочешь. Я пойду полежу, Билл. У меня, кажется, давление подскочило…
Кернер кивнул.
— Тогда марш в кровать. Я что-нибудь придумаю, — он взял свою куртку. — Тебя не напугает, если у нас временно появится третий сосед? Я не исключаю такую вероятность.
Фиби ничего не ответила. Однако по тому, как она с досадой поморщилась, Билл понял, что выбор тут уже сделан.
***
Том был невменяемо зол. Он проделал свой путь обратно до дома в считаные часы, втопив максимальную скорость и выжав из своей машины все соки. Да и сам он чувствовал себя выжатым, прокрученным через мясорубку овощем. Его руки дрожали от напряжения и бешенства.
Он вернулся только затем, чтобы ответить Фиби на ее злое сообщение лично, жаль только нельзя было сказать, что ему от этого сильно полегчало.
Дверь его машины внезапно распахнулась.
— Не подвезешь? — как можно более непринужденно поинтересовался Кернер, заглядывая в салон.
— Нет, — резко бросил Том. — Хочу побыть один!
Билл кивнул и, преодолевая свою внутреннюю скованность, спокойно и нагло сел на сиденье рядом с водителем.
— Спасибо, что не отказал. Я так и сказал Фиби, что в душе ты хороший парень, что бы о тебе ни говорили.
Том бешено посмотрел на него.
— Тебе вредно общаться с Соммерс. Еще при предыдущей встрече ты мне не казался таким навязчивым типом, — злобно резюмировал он и нервно щелкнул зажигалкой, закуривая сигарету.
Билл слегка улыбнулся.
— Да. Я тут очень многому научился, — понимающе хмыкнул он. — Родители бы прибили меня за все, что я делаю.
Заметив краем глаза, как морщится Том при упоминании запретного слова на «р», Билл быстро закруглился с прелюдиями.
— Ладно. Слушай, я не психолог. Я, скорее, тот, кто лежит в его кресле. Но могу тебе сказать одно: я думаю, ваша с Фиби обида должна быть разрешена.
— Ой, не лезь в это дело, а? — раздраженно попросил Том. — Она не может быть разрешена. И не хочет. И не надо. И прочие «не», если ты мне подскажешь, я тебе назову еще с десяток причин.
— Она может. И хочет. Иначе ты бы не вернулся сюда, — проигнорировал шпильку Кернер. — Ты просто упрямый, запутавшийся в своих отношениях человек. Но я же вижу, что тебя это гложет.
— Какие мы умные, — Том быстро выдохнул дым через нос. — И когда ты так хорошо успел изучить меня?
— Успел. Мне кажется, ты во многом похож на меня, Том, — Билл невесело улыбнулся. — Знаешь, с чего я начал первые шаги в новой жизни? Я оказался в кресле у психиатра. Мне тоже очень нелегко даются новые ощущения. И из дома я уехал только потому, что там стало невыносимо находиться. Но знаешь, что? Я не бегу от самого себя. Я нахожу смелость просыпаться каждое утро. И говорить себе, что я готов прожить каждый новый день. Там, дома, у меня не осталось друзей, которые могли бы по мне скучать. Но здесь… В таких людях, как Фиби, Грег и Гарри, я нахожу то, чего не хватало мне в жизни. И мне грустно видеть, как все они мучаются. И ты… — он посмотрел на парня, который заметно притих, — что бы ты ни говорил, тебе тоже их не хватает. Это мне вполне понятно.