Волчья душа
Шрифт:
– Раз уж вы так считаете, я не буду с вами спорить. Майкл, можно обратиться к вам с просьбой?
– Я готов выполнить, все что угодно, для милой леди.
– Оставьте свой автограф, этот маленький жест не потребует от вас больших усилий.
Мужчина взял протянутую фотографиюи ручку, и привычным движением написал пожелания Еве. В то мгновение, когда он оставлял свою роспись на оборотной стороне портрета, его одолело странное чувство, похожее на сомнение. Отбросив неприятные ощущения, Майкл с улыбкой вернул фотографию ее обладательнице.
Лив вернулась из отпуска и Грейси не знала, как ей относиться к девушке, после того как она услужливо предоставила информацию Нику. Накинуться с с обвинениями на свою помощницу или сделать вид, что ничего не произошло и общаться дальше. Cодной стороны, Стоун не хотела устраивать скандал, но и проигнорировать предательское отношение она тоже не могла. Грейси
– Отель "Райский уголок".
– Грейси, доброе утро! Зайди ко мне в кабинетчерез час, - мягко проговорил ее шеф, и его тон, мгновенно насторожил девушку.
– Что-то случилось, мистер Рэндольф?
– Все в порядке, просто хочу побеседовать с тобой на одну важную тему.
– Хорошо, я подойду.
– Выходи заранее, а то в лифте ужасные пробки, - пошутил мужчина.
Девушка встала и потерла плечи, ее начинала бить нервная дрожь в предчувствии неприятной беседы. Cтоун судорожно начала вспоминать какие проблемы могли возникнуть у отеля, с чем они связаны, и где же она допустила ошибку. А если ее собираются уволить? Куда она пойдет работать? Ведь ей нравилось здесь, несмотря на все недоразумения, иногда портившие ей настроение. Она привыкла бороться с трудностями и преодолевать препятствия, выкладывая все свои силы на процветание отеля, и больше всего ее пугало то, что какое-то из ее действий могло навредить гостинице. Загадочный тон Остина Рэндольфа почему-то показался Грейси пугающим, хотя, возможно, она зря нервничает, придумывая себе ужасающие варианты развития событий. Может быть, это будет простой будничный диалог о развитии бизнесаили обсуждение новых предложений. Грейси хотела надеяться на это. Ее шефа выписали из больницы две недели назад, и он практически сразу же вернулся на работу, чтобы лично оценить состояние дел в отеле. К удовольствию Стоун, Остин Рэндольф остался всем доволен, и поблагодарил всех сотрудников за отличную работу, отдельно отметив заслуги Грейcи.
Ничего не предвещало беды, но то, что очень часто трагедии обрушиваются на голову без предупреждения, Грейси знала из собственного опыта. Девушка вернулась к работе, надеясь, что сможет вынести час мучительного ожидания.
В коридоре госпиталя Ева соблазнительно улыбнулась, с любопытством окинув взглядом Лукаса Гарсия. Он действительно был неотразимым экземпляром и излучал чистейший тестостерон, но в тоже время его красота была слишком броской и вызывающей. К тому же, Гарсия был далеко не так известен, как Майкл Нортман, которого она хотела удержать рядом с собой любой ценой. Ева не проявляла свою заинтересованность к журналисту, прекрасно зная, что доступность может быстро надоесть Майклу, в тоже время виртуозная игра пробудит в нем настоящий инстинкт охотника. На лице Евы появилась робкая улыбка, отвлекая внимание от коварного блеска зеленых глаз. Она уже поняла, что Майкл перепутал ее с какой-то другой девушкой, собиралась воспользоваться этим шансом. Роуз, решила проявить настоящее актерское мастерство, а в том, что оно у нее было, девушка не сомневалась. Ева уже воспользовалась женскими чарами, а хорошее начало гарантировало ей абсолютный успех. Девушка часто ловила на себе пристальный взгляд Майкла и с удовлетворением отмечала, что неуязвимый и сексуальный журналист уже попал в ее хитро сплетенные сети. Выздоровление Нортмана шло полным ходом и через неделю мужчину должны были выписать. Тридцать дней, проведенных в больничной палате, могли бы убить Майкла, если бы его одиночество не скрашивала Ева и огромное количество работы. Девизом Нортмана была фраза: "Если журналист дышит, значит он в состоянии трудиться над новой сенсацией". Поэтому Майкл откинул прочь мысли о вечном покое и приступил к написанию статьи. Работа всегда была для Нормана необходимостью, и сейчас, напечатав один лишь заголовок, он уже зналкак развить
Нортман резко повернулся к Лукасуи, ткнув его кулаком в ребра, пробормотал: "Повелитель очнулся и требует в качестве жертвы твой длинный язык".
– Может договоримся?
– Это взятка?
– Всего лишь предложение, о великий искатель приключений на свою задницу.
– И что за ерунду ты опять смотрел, философ недоделанный?
– Это были фразы из нереально крутого фильма, правда, я не услышал его названия потому, что был занят Кристен. В принципе, за сюжетом я тоже не следил потому, что у нас была более интересная программа.
– Советую начать писать мемуары Лукаса Гарсия, чтобы через год, когда ты станешь старым и немощным, у тебя была возможность вспомнить былую молодость и тихопоплакать, сожалея об утраченных годах.
– Мы ровесники, идиот. К тому же, к твоему сведению, я и в восемьдесят лет буду в состоянии полной боевой готовности. К тому же, тебе не придется ждать год, ты уже ни на что не годишься, приятель.Может устроить тебя в дом для престарелых?
– Чтобы присматривать за тобой?
– А, черт, я нашел источник вечной молодости.
– По-видимому ты просто нашел чьи-то таблетки, вызывающие галлюцинации.
– Один-один.
– Заметано. Меня собираются выписывать на следующей неделе.
– Я с Дарком приеду за тобой.
– Только не покупай конфеты и цветы.
– Ладно, ограничусь бутылкой шампанского и розовым бантом. Кстати, я возьму твою тачку, вряд ли твой пес сможет оценить поездку на мотоцикле.
– Только не угробь мою малышку. Будет безопаснее, если за руль сядет Дарк.
– Конечно, ведь в таком случае машина просто не сдвинется с места. Ладно, мужик, мне пора идти. Есть какие-нибудь пожелания?
– Да. Купи скотчи наконец-то заклей свою форточку.
Когда Лукас ушел, Майкл подошел к окну, наблюдая как черный херлей выезжает с территории госпиталя. Нортман подошел к другому окну, ему очень хотелось оказаться в гуще каких-нибудь событий, вновь стать одним из тех, кто создает разноцветную толпу на улицах города. Белые стены, тумбочка, кровать и шкаф, весь этот монотонный интерьер слишком однообразный и стерильный, угнетал журналиста. Майкл отказывался носить больничную пижаму, предпочитая свою одежду, он нарушал устав госпиталя, но персонал относился к нему снисходительно. Черная облегающая футболка, и потертые джинсы обтягивали его мускулистое тело. Нортман сам создал удивительный контраст, не вписывающийся в больничную обстановку. Запустив руку в светлые волосы, Майкл откинул голову назад и посмотрел на потолок. Белый. Из гипса. Черт, как же он соскучился по голубому небу, хотя, сейчас он был бы рад даже черным тучам над собой, лишь бы покинуть эту палату. Дверь снова приоткрылась, но на этот раз на пороге появилась Ева. Под строгим медицинским халатом прекрасно просматривалось темное короткое платье, и Майкл подумал, насколько тяжело его будет снимать. Ева официально поздоровалась с Нортманом и приступила к выполнению профессиональных обязанностей. Раньше она старалась разговаривать с пациентом не слишком много, но сейчас пришло время, чтобы стать ближе друг к другу. Ева собиралась показать Майклу насколько особенной женщиной она является и как идеально подходит ему. Нортман перевел на девушку задумчивый взгляд, а затем слегка улыбнулся.
– Выглядишь сногсшибательно, - протянул он.
– Учитывая, что ты все еще находишься в вертикальном положении, это наглая ложь.
– Желаешь поговорить о горизонтальной плоскости?
– Нет. Всего лишь хочу услышать историю о Майкле Нортмане.
– Для этого есть интернет.
– Меня не интересуют сплетни, я хочу узнать о настоящем тебе.
После этих слов мужчина мгновенно напрягся, и Ева поняла, что допустила ошибку, задав обычный на первый взгляд, вопрос. Девушка решила исправить свой промах, но переведя разговор на другую тему, снова промахнулась.
– Просто я не ожидала увидеть тебя снова, да еще при подобных обстоятельствах.
– Я тоже, ведь та встреча в парке была первой и могла бы стать последней, к счастью это не так. Удивительно, что Дарк повел себя таким образом, обычно он держится как настоящий интеллигент.
– Возможно, твой пудель просто понял, что я обожаю собак.
– Пудель? Вообще-то у меня немецкий дог, - нахмурившись, сказал Майкл.
Ева поджала губы, мысленно проклиная Лукаса Гарсия, который в разговоре с одной из медсестер сказал, что им давно пора разрешить посещение с животными, тем более, что пудель его лучшего друга не доставит проблем пациентам и персоналу.