Волчья королева

Селиванова Ирина

— Пусть копает в Испании, почему именно…

— И к тому же, — перебила меня мама. — Нам не придется мучиться с твоей чувствительной кожей. Ты прекрасно знаешь, что сказал врач. Как мы будем справляться с твоими ожогами в Испании?

У меня с детства был фотодерматит — аллергия на солнце — так что я не могла долго находиться на прямых солнечных лучах, рискуя к вечеру покрыться жуткими волдырями. И даже эти волдыри никогда не превращались в загар. Кожа слезала, и я опять становилась бледной, как поганка. Это, в компании с цветом глаз, и отличало меня от нормальных людей. А для ненормальных

как раз подходил тот отдых, что мне уготован.

— Как тебе такой аргумент? Тебе в Сибири будет намного лучше. Там ведь свежий воздух, природа и…

— Как мне такой аргумент? — эхом переспросила я, не давая ей закончить. — Я хотела эти дурацкие ожоги! Да хоть бы я вся ими покрылась, неважно! Я уже просто не могу без моря! Папа пообещал нам поехать в Испанию только потому, что хотел отвязаться! Ему все равно, куда мы хотим поехать. Не хочу я слышать, что так будет лучше! Достало! Я ухожу к Софье.

С этими словами я почти выбежала из комнаты, сунула ноги в любимые сиреневые кеды, схватила ключи и ушла, громко хлопнув дверью. Никто и не подумал останавливать меня.

Я быстро зашагала по лестнице, временами перепрыгивая через несколько ступенек сразу и выбралась на улицу с выражением лица, будто несколько лет провела в тюремном заключении. Вдыхая теплый сухой воздух, я едва снова не разрыдалась.

Нужно было срочно отвлечь себя, поэтому я, как и сказала родителям, направилась в сторону виднеющегося вдали желтого дома. Несколько песен успели сменить друг друга в плеере, прежде чем я неторопливо остановилась возле подъезда Софьи и набрала номер её квартиры. Послышался щелчок, дверь открылась, и я молнией взлетела на третий этаж.

Подруга стояла на пороге в длинной отцовской футболке, и я вдруг с ужасом осознала, что сама убежала в потертых домашних шортах и в футболке с бабочками, которую мне подарили лет шесть назад. Софья усмехнулась, увидев эту футболку, и пустила меня в квартиру.

— Ну и что у тебя на этот раз? — прямо спросила она, словно я каждый день прихожу к ней со своими проблемами.

— Меня увозят в Сибирь, Совушка! — выпалила я, назвав подругу прозвищем, которое наш класс дал ей, когда мы были совсем детьми.

— Вместо Испании? — удивленно спросила подруга, мгновенно поняв, о чем я говорю.

Мне оставалось только кивнуть, потому что глаза снова были на мокром месте. Вот так всегда — дашь волю слезам, а потом не можешь остановиться, хотя плакать уже нет смысла.

— Держись, Женька, — сочувственно проговорила Совушка, хотя я так и не ответила на её вопрос. — Я знаю, как сильно ты ждала эту поездку. Ну, убиваться так уж не надо. Ты выглядишь так, будто кто-то умер. Подумаешь, Сибирь. Я уверена, ты преувеличиваешь.

Я изумленно взглянула на Софью. Вот тебе и поддержка. Я пришла в надежде услышать, что мой отец совершенно не прав и я обязательно должна получить отпуск своей мечты, а в итоге мне предлагали смириться и наслаждаться тем, что имею. Возможно, я дала бы такой же совет на ее месте, но смотреть со стороны и выдавать умные мысли — это одно, а быть вынужденной отступить и признать поражение — совсем другое. Слезы хлынули из глаз, и я принялась бессильно вытирать их тыльной стороной ладони.

— Соф,

я так не могу! Мне достался самый ужасный отец на свете!

— Не правда, — покачала головой подруга, вставая и подсаживаясь в мое кресло. — Все бывает гораздо хуже. Некоторые люди не могут позволить себе даже в Сибири отдохнуть.

— Лучше бы мы дома остались, — покачала головой я и шмыгнула раскрасневшимся носом. — Вот что я там буду делать? Ловить рыбу в ледяной реке? Играть в догонялки с медведями? Или пойду с папой лес искать эти идиотские монеты?

— Не говори ерунды, Женя, — протестующе покачала головой Софья. — Вы ведь не будете жить в какой-нибудь избушке посреди лесной чащи. Только представь, вы поселитесь в деревушке, по соседству будет жить потрясающий парень. Шикарная фигура, белая сверкающая улыбка, до тошноты милый характер. Вы вместе будете коротать вечера, потом влюбитесь, ты, наконец-то, первый раз поцелуешься, а когда вернешься домой, будешь еще полгода плакать и рассказывать, что он твоя судьба и тебе нужно срочно в Сибирь. Хотя кому я тут рассказываю! Ты знаешь, как это обычно бывает.

— Очень смешно. Ты прекрасно помнишь, что романтика — это не по моей части.

— Это потому, что ты до сих пор ни в кого не влюбилась!

— Да причем тут это вообще?

— Хорошо, — пожала плечами Софья. — Давай продолжим искать плюсы. Я уверена, в Сибири живут крутые ребята. С ними рыбу ловить будет куда веселее. К тому же, какая там природа! Привезешь нашей биологичке пару жучков.

Я закатила глаза и провела рукой по выпавшей из хвостика пряди волос. Я была далеко не самой тихой девочкой в классе, но в новой компании мне всегда было сложно начинать разговор. Представляя картину, как я пытаюсь познакомиться с полудикими жителями из какой-то полудикой сибирской деревни, я прослушала все, что говорила Софья, и очнулась только тогда, когда она помахала рукой у меня перед лицом.

— Евгения, ты неисправима, — фыркнула Софья и резко схватила меня за ногу.

С громким визгом я съехала с кресла, но быстро спохватилась и всем телом навалилась на подругу, уже готовившуюся прыгнуть на меня. Совушка укусила меня за плечо, вывернулась, схватила с кровати подушку и сильно ударила меня ей по голове. Не успев ни за что схватится, я с грохотом старого дубового стола упала на спину.

— Ох!

С победным криком Софья хотела сесть на меня сверху, но я снова быстро вскочила, схватила её за обе ноги и опрокинула на кровать. Выхватив подушку из рук подруги, я закрыла ею ей лицо и села на ноги.

— Сдавайтесь, сер! — радостно воскликнула я.

Софья смеялась и безуспешно пыталась вырваться из моих рук.

— Стерва! — фыркнула Софья, когда я, наконец, слезла с нее.

Я с удовольствием снова приземлилась в свое измятое кресло.

— Воронова, ты весишь тонну!

— Кто бы говорил! Мне кажется, у меня сотрясение.

— Зато теперь ты не выглядишь так, словно тебя сейчас вырвет.

После такой встряски, мысли встали каждая на свое место. Больше не было безумного роя, который так и норовил разорвать мою голову на тысячу маленьких головок. Теперь я могла хотя бы думать и не начинать снова реветь, как последняя тряпка.