Волчья погибель
Шрифт:
«Наверное, это все от недосыпания», – мысленно сказала себе Ренн.
Накануне вечером она, пока вытесывала наконечники для стрел, порезала подушечку большого пальца, теперь палец распух и начал понемногу болеть. Да и шторм прошлой ночью тоже не пошел на пользу. Шторм был в Море, то есть далеко от стоянки, но после удара Звезды-Молнии она даже от самого отдаленного раската грома просыпалась в холодном поту.
После той беды прошло три месяца, Выжженные Земли лежали далеко к востоку, но и здесь Лес весь был изрезан глубокими шрамами. Чуть раньше они миновали
Торак кивком подозвал Ренн к себе, и она на снегоступах быстро заскользила к нему по снежным заносам.
Торак нашел след. Тот, кто его оставил, не скрывался или сделал это намеренно.
– Это он, да? – спросила Ренн.
Торак кивнул:
– Левая ступня чуть повернута вовнутрь. А еще я нашел вот это. Зацепились за ветки.
Он держал между большим и указательным пальцем три длинных светло-желтых волоса.
– Наигинн, – процедила сквозь зубы Ренн.
Торак отшвырнул от себя волосы, но Ренн их перехватила.
– Они могут пригодиться.
– Для заклинания на поиски?
– Возможно.
– А там что такое? – изменившимся от тревоги голосом спросил Торак.
Всего в десяти шагах от них умирала береза. Белая кора была изодрана. Кто бы это ни сделал, он напал на дерево, чтобы его убить, и поэтому яростно драл когтями ствол, добираясь до внутренней коры.
– Только демон убивает без причины, – глухо прорычал Торак.
Рядом с изуродованной березой нашли тушку мертвой выдры. Наигинн высосал ее глаза, язык и мозги, а остатки бросил гнить, нарушив Договор, который запрещал выбрасывать даже самую мелкую часть добычи.
У Торака желваки заходили ходуном.
– Эти следы когтей на снегу. Как будто… о нет, она не могла быть жива, когда это случилось…
Ренн стало дурно, чуть не стошнило от мерзости и… от стыда. Наигинн был ее единокровным братом, сородичем… Ледяной демон в теле молодого мужчины.
Она представила когда-то красивого парня, но теперь половина его лица была изуродована ожогами. Его глаза цвета бледно-голубого льда с черными, как самая темная беззвездная ночь, зрачками. Никаких присущих людям чувств, никакой разницы между тем, что хорошо, а что плохо.
«Мертвая плоть дает мне только вкус душ, – так однажды сказал Наигинн Тораку. – Мне нужна живая плоть! Каждая трепещущая душа, которая не оставляет попыток сопротивляться, делает меня сильнее и ослабляет связывающие меня путы материнского заклятия!»
Ренн стянула рукавицы и, намотав волосы Наигинна на кусок березовой коры, сунула ее в мешочек для целебных снадобий.
Торак приложил ладонь к стволу березы и беззвучно попросил Лес помочь ей найти новое место, а Ренн поглаживала густой мех мертвой выдры и просила о том, чтобы она нашла покой… Но возможно ли это, если Наигинн сожрал ее души?
– Ты вообще его не чувствуешь? – понизив голос, спросил Торак.
Ренн покачала головой, а потом, задрав рукава парки, показала Тораку зигзагообразные татуировки на запястьях и нахмурилась.
– Совсем не чешутся. Он давно ушел.
Ее преследовало
– В последний раз мы слышали о нем в начале месяца Зеленого Снега, – задумчиво сказал он. – И с тех пор не находили ни единого следа… До сегодняшнего дня. Что он здесь делает?
– О чем ты?
– Ну, эту часть Леса не назовешь безлюдной. Вокруг этого отрога – стоянки племени Ивы, в соседней долине, возле устья Лосиной реки – стоянки Морских Орлов, выше по реке – племя Воронов, потом мы и Волки. И он знает, что мы идем за ним, знает, что все племена начеку… Так почему он так нагло тут объявился?
– Может, просто не умеет скрываться? Он ведь с Дальнего Севера и не знает Леса так, как знаем его мы.
– Но следы он заметать умеет. Сама подумай, Ренн. Три дня назад он встретил рыбаков из племени Кита на месте ловли сельди и как будто случайно сболтнул, что направляется сюда, к Извилистой реке.
– Он назвался другим именем…
– …но не стал скрывать татуировки племени. И шрамы тоже! Думаю, он хотел, чтобы рыбаки заподозрили, что он скрывает настоящее имя. Он знал, что они расскажут о встрече Фин-Кединну и мы, конечно, об этом узнаем. А теперь он оставил для нас след… Нет, Ренн, он не скрывается, он говорит нам: «Наигинн здесь!»
– Может, специально нас подзуживает? Хочет, чтобы мы пошли за ним?
– Хм… – Торак нервно пробежался пальцами по топору из зеленого базальта, заткнутому за пояс. – Он охотится на души. Чем ярче душа, тем лучше. Тогда зачем ему молодые деревья?
Ренн бросило в дрожь. Наигинн стремился пожирать яркие, сильные души, и только у одного существа души были ярче, чем у всех других.
– Он идет не за деревьями, – сказала она, – это обманка.
У Торака расширились зрачки, и кровь отлила от лица.
– Он заманивает нас, специально оставляет следы!
– Потому что ему нужны не мы…
– Ему нужен Волк.
Олень опустил голову и бросился на Волка, тот увильнул от «острых веток» и оббежал оленя, чтобы цапнуть его за пятки. Белая Шея – не такой опытный брат по стае – прыгнул оленю на грудь. Олень встретил его ударом передних лап, и Белая Шея кубарем полетел в сугроб. Отбившись, олень пробежал между деревьями и уже свободнее поскакал по Замерзшей Мокрой.
Белая Шея выбрался из сугроба и собрался броситься в погоню, но Волк остановил его взглядом: «Пусть уходит!» Слишком рискованно – олень был здоров и очень даже силен, так что легко мог распороть брюхо острыми «ветками».
Белая Шея неловко ткнулся мордой под нижнюю челюсть Волка – так он пытался попросить прощения за испорченную охоту. Волк в ответ легонько укусил его за ухо: «Ты учишься. Сейчас идем дальше». И они, принюхиваясь к носящимся в воздухе запахам, потрусили вверх по склону холма.