Волчья сотня
Шрифт:
Они вынырнули из-за холма – трое всадников.
– Стой, кто такие? – послышался окрик.
Борис схватил Варю за руку и бросился бежать.
– Не красные это, но все равно в сторону забирайте, там канавка, – кричал на бегу Саенко.
– Стой, сволочь, застрелю! – рычал конный, и действительно у щеки Бориса щелкнула пуля.
С разбегу плюхнулись в неглубокую канаву, хорошо что сухую, только внизу хлюпала грязь.
– Что за люди? – прошипел Борис.
– Однако не белые, потому что погон не видно, – авторитетно заметил Саенко. – Опять же красные по трое не ездят, боятся таким малым количеством. Должно, бандиты,
– Чего они к нам привязались, ехали бы своей дорогой, – процедил Борис, его охватила холодная злость.
Конные скакали прямо на них, Борис толкнул Варю на дно канавы, велел не высовываться, потом они с Саенко положили винтовки на край, прицелились и по команде Бориса дали залп. Один всадник и лошадь упали. Второй конный пошатнулся. Но удержался в седле и натянул повод, останавливая лошадь. Третий всадник, как было видно, совсем молодой парнишка, растерялся и продолжал скакать не останавливаясь. Борис жахнул еще из винтовки. Лошадь встала на дыбы, сбросив седока, и в это время Саенко выскочил из канавы и повис на поводу лошади, чтобы не убежала с перепугу. Мальчишка, видно, ударился о землю, потому что не подавал признаков жизни.
– Очухается! – пообещал Саенко.
Раненого всадника и след простыл. Третья лошадь билась на земле, не в силах освободиться от своего мертвого седока. Саенко освободил стремя, и лошадь поднялась невредимая. У мертвого забрали обрез и хороший охотничий нож. Варю Борис посадил на лошадь впереди себя. В седельной сумке нашли флягу с самогоном, краюху хлеба и здоровый шмат сала. Поели на ходу и направили коней к югу.
Глава двенадцатая
«От рабочих и крестьян, прежде всего от коммунистов, требуется упорное изучение военного дела».
В душном, прокуренном, пропитанном запахами самогона, лука и немытых человеческих тел вагоне поезда Харьков – Ценск ехал плотный немолодой человек в офицерской шинели без погон, с маленькой острой бородкой и темными мешками под глазами. Он безуспешно пытался заснуть, но разговор двух солдат, вольготно разместившихся на скамье рядом с ним, не давал ему никаких шансов.
– Говорят старые люди: теперь последнее время, скоро конец света. Может, оттого и в поездах такая бестолочь? Ни свистка, ни звонка, ни билетика. Есть ли машинист, нет ли его – не знаем. Кто топит, тот и едет.
– А со мной как-то было: не то еду, не то ползу поездом. Лесок, зовут нас дрова рубить, паровоз топить. Не до работы. Стрелочникову хату разобрали, несем сухое-то топливо к паровозу – что такое? Нет машиниста, и когда сбег, никто не приметил! Пошукали его недолго и пошли.
Плотный господин поморщился, брезгливо покосился на своих соседей и встал.
На всякий случай – от греха – прихватив свой вещмешок, он двинулся к тамбуру – глотнуть свежего воздуха. Перешагивая через чужие узлы и свертки, а кое-где и через головы людей, которым не досталось места на скамье или полке, плотный господин не обратил внимания на то, что следом за ним двинулся молодой широкоплечий казак в черной, несколько поношенной черкеске.
Добравшись наконец до тамбура, плотный господин с приятным удивлением заметил, что там никого нет, кроме невысокого кавалерийского унтер-офицера с плоским и невыразительным
Плотный господин откатил в сторону вагонную дверь и с удовольствием подставил лицо свежему осеннему ветру. Почему-то удовольствие от этой свежести очень быстро прошло, уступив место странной тоске. Действительно, в этом ветре чувствовался запах унылой осенней степи, бесконечных верст без жилья и приюта, запах медленного умирания.
Плотный господин отодвинулся в теплую глубину тамбура, где было хоть и душно, но как-то спокойнее. В это время дверь тамбура отворилась, и на пороге появился тот самый молодой казак, который следовал за брезгливым господином по вагону. Переглянувшись с унтер-офицером из калмыков, казак плотно закрыл за собой дверь и, шагнув к плотному господину, с ласковым укором сказал:
– Нехорошо, ваше благородие.
– Что такое? – высокомерно проговорил господин, поворотившись к казаку, но тот подошел к нему совсем близко, ухватил за отворот шинели и могучей рукой подтолкнул к распахнутому проему вагонной двери, к тоскливому степному ветру и ритмичному грохоту убегающих под колеса рельсов. Высокомерный господин попытался ухватиться за что-нибудь, но казак так хитро держал его своей рукой, что господин оказался совершенно беспомощен. Он скосил глаза на стремительно несущуюся под ним насыпь и с ужасом подумал, что сейчас, вот сейчас казак разожмет руку, отпустит шинель, и немолодое нездоровое тело на страшной скорости грянет вниз, на насыпь или под колеса. Думать об этом ужасно не хотелось.
– Что вам нужно?! – пролепетал господин еле слышно слабым от страха голосом.
– Куда едем, Георгий Ардальонович? – невозмутимо спросил приблизившийся унтер-офицер.
Таким тоном он мог бы спросить попутчика в самой мирной, самой привычной обстановке. Эта будничность вопроса особенно испугала Георгия Ардальоновича. И еще больше испугало его то, что этот совершенно незнакомый ему унтер знает его имя-отчество… Значит, отпадала слабая надежда на то, что эти двое – обычные грабители и удовлетворятся его вещмешком… Хотя и в мешке было немало важного, немало такого, за что его очень даже могли убить. Но раз его знают по имени – это может быть только одно: провал.
– Так куда же едем? – повторил калмык свой вопрос, и чтобы вопрос этот стал еще более доходчив, казак подальше выдвинул Георгия Ардальоновича за пределы вагона в степной тоскливый ветер.
– В Ценск… – еле слышно выговорил несчастный.
Несмотря на то что говорил он тихо, страшный калмык вполне его расслышал и удовлетворенно кивнул. Казак тут же подтянул его поближе, поощряя за правильный ответ.
– А к кому мы едем? – задал калмык новый вопрос.
Георгий Ардальонович растерянно молчал, и казак снова высунул его подальше.
– Едет он к своим коллегам по петлюровскому подполью, – послышался из темного угла тамбура негромкий, хорошо поставленный голос. А Георгий Ардальонович и не заметил, что там стоит еще один человек. – Это мы и так знаем, это нам неинтересно, – продолжал невидимый человек из темноты, – а интересно нам другое. Нам интересно, кто его должен встречать и где, какой пароль и что уважаемый Георгий Ардальонович везет в своем вещмешке. Он нам сейчас все расскажет, у него и в мыслях нет что-то утаить, он только очень перетрусил, и поэтому язык у него прилип к гортани. Правда, Георгий Ардальонович?