Волчья стая
Шрифт:
— Даже не знаю, с чего мне начать, — сказала она напряженным голосом. — Но вот кое-что. Маммоно семейства собачьих прекрасно умеют зализывать раны себе и друг другу. Ваш зверь определенно из них.
— Раз я привел ее — значит, не помогло. Слишком глубоко задело.
Теперь Анна бросила-таки взгляд на Эльзу, с головы до ног осмотрела — с эдакой презрительной искоркой. Волчица же стояла молча, прислонившись к моему плечу и глядя на нее. И пыхтя.
— Это интересный случай, — сказала Анна. — Для изучения. Лечить
— Предлагаю не разбрасываться словами, — холодно перебил я. — Я заплачу сколько нужно, и отработаю что нужно. Она спасла мне жизнь, так что я к ней привязался, если не заметили.
— Это заметно по вашей шее.
Да… Какого хрена. Привязались с этим укусом, какие-то характеристики мне рисуют на его основе. Надо будет найти что-нибудь со стоячим воротником, чтобы не отсвечивать.
— Это ее младшая сестренка, которую я спасал из плена муравьев. Хотели ее на свадьбе королевы пустить на мясо. Эй, подойди-ка сюда!
— На свадьбе? И не остались с ней? — потрясенно прошептал священник.
Прошептал — и сразу задумался, глубоко так. Аж глаза опустели, будто он в свои мысли смотрел. Ну а Анна же обратила внимание на мелочь, которая выскочила из-за ее спины и радостно ко мне подбежала, помахивая хвостиком и глядя с заинтересованной нежностью.
Хм. А священница-то будто бы чуть смягчилась, увидев волчонка. Не очень понятно как, но на этом можно попробовать сыграть.
— Так вот, это она пометила меня для стаи.
— ДА! — воскликнула мелочь весело. — А то чего он ходит такой с нами, будто не наш? Точно наш! Старшая ругалась, но я знаю, что она просто завидует! Сама хотела, подойти боялась!
И уставилась пристально в глаза Анны, с нарисованным на лице непосредственным детским вызовом. Аж кулачки сжала.
— Короче говоря, давайте вот все эти споры не будем спорить, и сразу подойдем к цене. Что вы хотите за помощь одной волчице?
— Я не хочу даже притрагиваться к ней, — ответила Анна. Уже успела себя одернуть, вновь на лице холодная маска. — Но я послушаю. Говорите.
Ну я и рассказал. И про удар мимикрировавшей под муравья паучихи, и про то, как Эльзу вытаскивал. Как народно-бытовым методом соплеменницы ее подлатали, и как она полностью не восстановилась. И как ей стало хуже. Рассказ, на самом деле, недолгий, занял от силы минут пять. Анна не перебивала, вопросы не задавала, просто слушала.
А священник, тем временем, смылся вглубь церквушки. Неторопливо и задумчиво.
Я договорил, а Анна так и стояла себе. Вообще ни единой эмоции. Только пальцы рук чего-то подергивались странно, будто она ими чего-то маленькое хватала. На самом деле, слегка нервировало. Хоть и разного успел тут повидать, но это новенькое.
Секунд через двадцать стало понятно, что это не просто она паузу взяла на подумать, а и правда, наверно, зависла. Я рукой у нее перед глазами помахал — никакой реакции.
—
Мелкая затянулась носом — так, будто у нее грудь появилась, да еще и шумно. Эльза была куда как спокойнее, мелкими глоточками воздуха, держась за ближайшую скамью.
— Ничего, — выдали они одновременно вердикт.
— Просто девушка, — добавила Эльза. — Чуть-чуть цветами отдает, но, наверно, это она моется хорошо — пота считай что и не услышала.
— Научи меня так же! — потребовала мелочь.
Волчица уже успела рот раскрыть, но тут Анна вновь зашевелилась. Хрустнула пальцами рук — просто двигая ими, не прижимая ни к чему, пару раз глубоко ртом вдохнула. И сказала:
— Лучшее, что я могу сделать — это поддерживать ее жизнь. Я не полезу в ее грязное, порченое тело, ни за деньги, ни за что. Это, как минимум, прямо запрещено уставом — и касается даже таких бытовых Маммоно как овцы и коровы.
Вот тут у меня глаз дернулся. Овечек-то видел, еще когда тут оказался. Вот насчет коров у меня были предположения, и я, честно говоря, надеялся, что они не оправдаются. Но нет — ходи теперь, бойся девок с выменем десятого размера, способных утопить тебя в молоке. Или что-то вроде.
Что насчет Эльзы…
— Тогда кто полезет? Только не говорите, что мне нужно идти в Дикие земли и искать там какую-нибудь гребаную многохвостую лисицу, или договариваться со слизью.
— Слизь способна лечить лишь после подпитки маной. Магической, в исходном понимании, не семенем, — холодно ответила Анна. — Но вы взяли правильное направление. Чистая от порчи жрица не погрузит свои руки в нутро вашего зверя.
— Как до ближайшей нечистой пройти не подскажете?
— Вы ведь ее не убьете, — вздохнула Анна. Затем переступила с ноги на ногу. — Я не могу проигнорировать такую просьбу о помощи, но не могу и оказать ее. Потому… Небеса дали мне крохотное откровение…
Она очертила перед собою круг. Несколько кругов — сперва малюсенький, пальцем, перед сердцем, затем все больше и больше, закончив полностью вытянутой рукой. С прикрытыми глазами, прижатой к животу другой рукой и духовно-спокойным выражением лица.
А вообще, звучало оно так, будто я сейчас опять в какую-то жопу полезу.
— Руины древнего города, не так уж и далеко отсюда, — сказала Анна, гордо и торжественно. Слова ее звучали, почему-то, архаично, но я их понимал. — Лишь самые везучие возвращаются, посмев пройти глубже крайних кварталов, да и те без ценной добычи. Город пуст, но в нем на посту стражи.
Она посмотрела на меня так, будто ожидала, что я сейчас в восторженном религиозном экстазе полезу руки ей целовать. Но мне в нос прилетела подлая пылинка, так что я просто сморщил морду.