Волчья стая
Шрифт:
Это, видимо, «лиса мудрая», и ее мальчишка. Они неспешно вышли из дома, двинулись к нам — пацан оставался сзади и семенил следом, с удивленно-нахмуренным видом глядя на гостей.
Лиса. Ушки — есть, по форме, правда, хрен отличишь от волчьих. И, наверно, кошачьих. Рыжая, одета она была в свободное белое кимоно, перевязанное черным поясом, и в деревянные сандалии, от одного взгляда на которые у меня случились фантомные конечности. Прямо ощутил натертые стопы. Увы, стремительная проверка показала, что ощущения и правда фантомные. Обидно.
Пацан — ну пацан и есть. Лицо резкое, будто
— Ммм, как любопытно… — томным голосом протянула лисица, приближаясь. — Кого же вы мне привезли, сестры Хару? Мне интересно!
— Да меня, — подал я хриплый голос.
С некоторым трудом воздвигнув себя на борт телеги и подмышкой упираясь, чтобы не скатиться обратно. Ощущения — огонь.
Наверно, не стоит особо дергаться, со сломанными-то ребрами? Не, бред какой-то.
— Какой… побитый мальчик, — ласково сказала лисица. Уже совсем вплотную, она провела ладонь по моей щеке. — Я знала, что вы любите напиться и буянить, но чтобы настолько?..
— Да не мы это, госпожа Масами! — синекожая поправила очки. — Нашли его в поле, в обнимку с мертвой суккубой — он ее в полете прибил! Потащили к себе, думали, не так уж и плох, а оказалось, что калека.
Лисица взглянула на меня теплым взглядом голубых глаз. Прямо материнско-теплым, хоть душ в этой ласковой заботе принимай. Только я ей не верю. А вот паренек-то покраснел, надулся слегка, глядя то на нее, то на меня.
— Ниже бедер ничего не чувствую, ноги не двигаются. И поломал их при падении. И несколько ребер или треснуло, или тоже сломано. В общем, я и от своего имени помощи прошу. Надо будет — отплачу делом.
Чего только не скажешь, лишь бы вернуть себе боеспособность. А уж сойдутся ли слова с делом — то вопрос отдельный…
Лисица изучила меня взглядом сверху донизу, задумчиво приложив руку к подбородку.
— Думаю, я возьмусь, — сказала она. — Звучит интересно. Вам же, сестры Хару, придется мое добродушие отработать.
— Но Масами! — воскликнул вскипевший паренек. — Зачем нам это быдло? Ты посмотри, он ведь совсем не благородный, и… и… Меня ведь достаточно!
Повернувшись к нему, лисица ласково потрепала его по голове, приподняла голову пальчиком за подбородок:
— Любовь моя! Мне больно понимать, какие грязные, какие склизкие мысли прячутся за твоими словами!..
И так далее, и в том же духе. Минут на пять происходящее превратилось в мелодраму, в которой ушастая заверяла паренька в своей верности, а тот вяло отмахивался и просил не «разрушать их любовь». А я с рогатыми сестричками просто ждал и не вмешивался. Они-то больше с почтением — да и то, под конец и они стали нетерпеливо переглядываться и приплясывать, дожидаясь, пока закончится внезапное душеизлияние. Ну а мне деваться было некуда. Есть шанс, хоть какой-то — надо использовать. Пусть и решают его использовать за меня.
— Ну все, все, дорогой мой. Иди в дом, принеси деньги, — лисица вновь повернулась ко мне. — А ты радуйся! Ибо я, пятихвостая кицуне, как следует постараюсь, чтобы ты смог вернуться к своим
Ага. Супер. Не, ну а что, не считая кое-каких мелких деталей, в целом-то она права…
Меня осторожно выгрузили из телеги, положили на какой-то плетеный коврик. Следом Масами долго и упорно втолковывала сестрам, чего она от них хочет. От синекожей — каких книг купить, к чему присмотреться и чего схватить, если появится возможность. От краснокожей — каких растений нарвать и каких жучков отловить. Обе слушали внимательно, разве что в рот не заглядывали.
Я отметил, что путь до людских земель местным-то известен. Если что — вызнать проблемы не будет, не считая определенной зацикленности всех этих девушек и женщин.
Следом, ухватившись за ковер, меня понесли к дому. Не внутрь — ко входу в подвал, тому, с откидными дверьми. Самое время напрячься, резво припомнить ужастики и совместить их с местной жизнерадостной атмосферой.
Отмахаться не смогу. Но, если что, отпор дать постараюсь. Деваться-то некуда, все мои решения в итоге привели меня сюда — так что хватайся за соломку шанса и постарайся не сорваться.
Вниз.
Подвал как подвал. Освещен на удивление яркими светлячками в банках, заставлен мешками из грубой ткани — соль, крупы, головки сыра, даже мясо копчено-соленое тут было. А еще был спуск ниже, глубже. Туда-то меня и понесли сестры, по спокойному, благодушно-повелительному слову лисицы.
И деревянные стены подвала перешли в камень пещеры. Нос забило влагой. Шаги отдавались эхом. Самое время спросить:
— А лечить-то как будете?
— О, у меня есть любопытная идея! — ответила хвостатая, трепля голову паренька. — Видишь ли, наши родственницы-слизни — хороши в излечении ран, однако же такие как у тебя даются им с трудом, много времени и сил занимают. Однако недавно я завела себе, в придачу к остальным, красную слизь — и она-то мне поможет. Ты не торопись, расслабься, я все расскажу. Я ведь желаю тебе только самого лучшего!
И все это — со стереотипными интонациями любящей мамочки. На паренька-то работало, да и внешность полногрудой женщины к голосу подходит, но чего-то лимит доверия у меня исчерпан. Надо будет перекинуться парой-тройкой слов с парнем, наедине, если появится возможность…
Мы оказались в крупной камере пещеры. Трехметровый потолок, места столько, что полсотни человек могут тут жить, без всякого намека на тесноту. Все освещено теми же банками со светлячками. Самое интересное было расставлено вдоль стен.
В первую очередь — это четыре каменных бассейна. Или ямки. Так или иначе, там плескалась разноцветная жижа. В одной красная, в двух синяя, в последней зеленая. И стоило нам подойти к центру камеры, как каждая из этих жиж немного загустела, отступила от краев… И выдавила из себе по голой девушке. Из слизи. Разноцветной и полупрозрачной.
А я что, я уже и не удивляюсь ничему. Просто глянул и дальше осматриваться стал.
Вон две двуспальные кровати стоят, заправленные. Вон шкафы и стойки с приблудами алхимическими. Вон четыре сундука, покрытые белым инеем. Ну и, наконец, самое простенькое тут — большой деревянный стол, на который меня и положили, выдернув потом из-под задницы ковер.