Волчья стая
Шрифт:
Видит? А я, откровенно говоря, ничего подобного не замечал. Ну, повадок я не знаю, так что мог и пропустить. Но хорошо, что кто-то на моей стороне.
За словами последовало дело, и «часовая» прижалась к бунтарке с другого боку. Более интимно, я бы сказал — полноценно обняв, поглаживая плечо и бок, шепча чего-то в поникшее ушко. Следом за ней и остальные потянулись, так что я в итоге отстранился и просто наблюдал, как мимо волчицы проносился водоворот ухаживаний и подбадриваний — который так-то давал эффект, девчонка открывалась
— Держи, — протянул я Эльзе двойную порцию. — Будем считать, что наши несогласия утрясены и забыты.
Тут она неловко, слабо улыбнулась, тут уже эту улыбку спрятав. Вместо нее появился голодный оскал, жадно вцепившийся в жареного, кое-где подгорелого, кролика. Ну вот и хорошо, ну вот и молодец!
Следом и я, уставший, принялся за еду. Соли нет, специй нет, но жрать хотелось неслабо, так что на вкус внимания-то и не обращал особо, попросту насыщался. Тяжелое это дело — с людьми работать! И то, наверно, проблему до конца не закрыл, такая хрень с наскоку не решается.
Поутру оказалось, что я был прав. То, что на дежурство не разбудили — это еще ладно и хрен бы с ним, вполне разумно доверить его девкам с нюхом и слухом, которые получше меня сработают. Вот само пробуждение выдалось сомнительным.
А все потому, что Эльза руками и ногами обвила меня, прижавшись сзади, и тихо-мирно сопела мне в затылок. Оно, конечно, дело теплое и приятное. Но лучше без такой херни, без фаворитизма и прочих скатываний в особо близкие отношения. Хотел бы иначе — тут бы сейчас не лежал.
Ну, ладно. Из цепкой хватки я выкрутился — по силе бунтарка далеко не дотягивала до волчиц моего взвода. Так что освободиться оказалось несложно. Даже не разбудил.
И вот еще какая штука. Как встал, огляделся, так заметил: все остальные, кроме текущей часовой, которой была альфа, дрыхнули сложившись в одну кучку и обнимаясь друг с другом. Недалеко, полметра от меня с Эльзой. Но отдельно. Вот это, простите, как называется? Они меня заочно поженили уже, или что?
Ладно, разберемся.
Погода — отличная, теплая. Солнце едва взошло, слабенький летний ветерок, птички там в лесу чирикают и поют. Безоблачное синее небо. Вполне себе, чтобы продолжить путь, так что разбудил всех и начали собираться, завтракая на ходу. Немного холодного мясца — остальное в запас, холодная вода — и пополнить бурдюки до упора.
Все это время Эльза упорно и молчаливо крутилась вокруг меня, буквально вплотную. Задевая ненароком, пушистым хвостом невзначай проходясь. И все это без какого-то однозначного выражения лица, с натянутой нейтральной маской. Ну, за то, что успокоилась, поощрение она заслужила, так что потрепал по голове и за ушком. Следом подпрыгивающую с протянутыми руками мелочь. А следом и всех остальных, чего уж. Они сами подошли!
Отправились, На пути — ровным счетом ничего интересного. Лес, ходьба, ходьба,
— Там сплошные болота, на самом деле, — объяснила она. — Обходить займет неделю-полторы, а мы ведь хотим побыстрее в человеческие земли выйти, так что идем сейчас к проходу между болотами. Проход широкий, можно втроем плечом к плечу идти, крепкий, но не слишком-то заметный. Придется там кое-где ноги подмочить, но в основном сухо.
Великолепно. Вообще, на ходу я выяснял местную географию и обстановку на этой самой географии. Волчицы кочевали, так что и знали много. И оказалось, что мне повезло и «повезло» — наткнулся всего лишь на одну ламию, как правильно называлась та змейка, и на одну арахну. Забери я севернее или восточнее, то встретил бы заросли охочих до мужчин растений, или на охотничьи угодья медведиц соответственно. Что растения, что медведицы — тоже девушки с отличительными способностями. Хрен бы я медведицу победил, а прикованные к земле «цветки» могли бы с легкостью одурманить своим запахом.
Б-р-р!
Мне, конечно, везет на сравнительно договороспособных девчат, но… Да не особо-то везет. Я и с этими волчицами-то не уверен, особенно, учитывая, как вьется вокруг Эльза. Шугать как-то неловко, после вчерашнего-то.
Зато мелочевке было хорошо и весело. Носилась вокруг, приставала, строила щенячьи глазки и вообще изображала из себе задорного, неуклюжего щеночка хаски — в чем-то, наверно, даже и не изображала, а просто была такой от природы.
Оттого и нравилась, пожалуй, больше остальных. Милая и без всяких нелепых мыслей.
— Еще не умеет говорить? — спросил я, указывая на нее.
— Умеет, но не любит. Р не выговаривает, шепелявит — в общем, предпочитает пыхтеть и фыркать, нормально только если напрямик спросить, сказав, чтобы голосом ответила, — ответила альфа.
— Ладно, как хочет. Вроде, нам это не мешает.
Забавно. Ну, никаких проблем. Вот оглянувшись я увидел недовольную мордашку бунтарки — которая чуть ли не сразу вспыхнула радостью, стоило на ней взгляд задержать. Хвостом завиляла. Так что взгляд я отвел, а затем и к дороге вернулся.
Идем, идем, идем… Скука. Скука, от которой устаешь не только морально, но и физически.
Дело уже вовсю шло к вечеру, как я заметил кое-какие изменения в поведении волчиц. Они насторожились. Сперва альфа, затем она коротким жестом отправила неприметную взглянуть на что-то в сторонке — и «часовая» тоже подбежала к альфе, негромко заговорила.
— В чем дело? — спросил я.
— Здесь кто-то шарился, недавно. Обломанные ветки еще свежие, но запахов нет. И вон там, в недалеко, на земле есть парочка мелких следов, тоже свежие и тоже без запахов. Это странно.