Волевой поступок
Шрифт:
Она наслаждалась подобными минутами, когда они были добры друг к другу, а мама все время улыбалась, и ее глаза становились очень, очень синими и очень яркими. Ей не нравилось, когда они ссорились. Тогда папа уходил из дома, громко хлопая дверью, и возвращался поздно, когда они обе уже крепко спали. Мама потом много дней бывала на него сердита и смотрела как-то странно, искоса и поджимая губы.
Один раз, в прошлом году, когда она была еще маленькой, а не такой взрослой, как сейчас, мама долго ждала возвращения папы после ссоры. И они кричали друг на друга, и мама крикнула: «Если ты так к
1
«Невообразимая женщина» – буквальный смысл словосочетания «fancy woman» (англ.), означающее «любовница».
Несколько дней после этого она беспокоилась, что папа уйдет от них и станет жить с этой женщиной, которая была «невообразимой». Она пыталась понять, почему они с мамой казались папе достаточно невообразимыми. Может быть, если бы они стали такими, он бы остался, но она не знала, как это сделать.
В конце концов она спросила у бабушки, как выглядит невообразимая женщина. Бабушка испуганно втянула в себя воздух, сурово посмотрела на нее и спросила, где она слышала подобные слова. И Кристина солгала, сказала: «В школе». Она и сама не знала, даже сейчас, почему тогда солгала бабушке. Она лишь чувствовала, что не должна говорить о том, что происходит у них дома. Мама никогда этого не делала, бывая у бабушки. Она почти ни о чем не говорила и совсем не была похожа на ее маму, когда приходила к бабушке. Она становилась какой-то другой.
Но им не пришлось делаться невообразимыми, потому что папа от них не ушел. Через некоторое время после каждой ужасной ссоры папа и мама опять улыбались и любили друг друга, целовали друг друга в щеку и обнимались. Так уж у них повелось.
Раздумья Кристины прервал папин смех.
Девочка посмотрела на отца настороженно.
Выражение его лица было веселым, зеленые глаза сверкали, как ожерелье, которое было на тете Гвен, когда они были приглашены к ней на чай в ее дом в Хедингли. Только больше они к тете Гвен не ходили. Мама тоже смеялась, и в ее глазах метался синий огонек, что означало, что сегодня она счастлива.
Кристина не понимала, почему ее родители так смеются; она пропустила только что сказанные мамой слова. Но она тоже начала смеяться, желая участвовать во всем, что происходит, желая быть частью своих родителей, частью их радости и веселья.
Винсент, все еще похохатывая, сказал:
– Кстати, Одра, Майк купил билеты в Большой театр на субботу, на «Кавалькаду» Ноэля Коварда. Он приглашает нас, так что это еще один подарок на твой день рождения, любимая.
– Как мило и внимательно с его стороны.
– А тетя Мэгги будет присматривать за мной, когда вы уйдете в субботу вечером? – спросила Кристина.
– Будет, детка.
– Ой, как хорошо, папа. Мама, с ней бывает так весело, и она всегда разрешает мне долго не ложиться спать.
– Вот как! – воскликнула Одра.
– Пора есть клубнику,
– Не говори ерунды, – запротестовала Одра. – Всем нужно положить поровну – в нашей семье всегда все делится поровну.
– Нет, ты должна получить больше всех, – настаивала Кристина, осторожно раскладывая ложкой клубнику по маленьким стеклянным тарелочкам, которые она принесла из буфета.
Они уже давно не ели клубники, потому что она была очень дорогой. Это было особое лакомство. И они перестали разговаривать и ели ее медленно, смакуя каждую ягодку, молча переглядываясь и улыбаясь друг другу блестящими глазами. А когда клубника была съедена, все трое решили, что это была самая лучшая клубника какую они когда-либо ели, – сладкая и сочная.
Но кульминацией чаепития был праздничный торт.
Кристина и Винсент долго суетились над ним в кладовой, прежде чем девочка появилась, высоко держа его перед собой.
Отец и дочь закричали хором:
– С днем рождения! С днем рождения!
Остановившись перед матерью, Кристина сказала:
– Извини, что тут только одна свечка, мам, но это – все, что осталось от моего дня рождения. Остальные догорели.
– Ничего, Кристи. Одна свечка все же лучше, чем ни одной.
– Я ей так и сказал, – подтвердил Винсент, усаживаясь напротив Одры. – И еще я сказал, что ты, наверное, предпочтешь одну свечку тридцати.
Одра грустно улыбнулась.
– Не могу поверить, что мне сегодня действительно исполнилось тридцать лет. Винсент, куда ушли мои годы?
Винсент покачал головой.
– Не спрашивай меня, милая. Я не знаю. А мне будет тридцать четыре через девять дней или ты забыла?
Прежде чем Одра успела ответить, Кристина закричала:
– Мы должны устроить праздник и для тебя, папа!
Став на колени, Кристина читала молитвы.
Одра сидела в кресле-качалке и слушала.
Закончив долгий перечень имен дядей в Австралии и каждого члена клана Краудеров, Кристина забралась в постель.
Одра подошла к ней, подоткнула простыни, расправила стеганое одеяло, затем присела на краешек кровати. Она погладила невинную детскую щечку и улыбнулась.
– Это был чудесный день рождения, Кристи, спасибо тебе.
Кристина улыбнулась в ответ. Затем спросила озабоченно:
– Мы ведь сможем устроить праздник для папы, правда?
– Конечно, сможем. Было бы несправедливо, если бы мы не смогли… в прошлом месяце был твой праздник, сегодня – мой, так что теперь его очередь. – Наклонившись, Одра поцеловала дочь.
Пухленькие ручки обвились вокруг ее шеи. Кристина прижалась к матери, с удовольствием вдыхая знакомый запах ее прохладной свежей кожи и аромат цветочных духов за ее ушами. Она прошептала:
– Я люблю тебя, мам.
– Дорогая, я тоже люблю тебя. И очень сильно. Давай-ка свернись клубочком и спи. Уже поздно. Счастливых снов, моя сладкая.
– Да, мам. Спокойной ночи, мам.
Кристина заснула не сразу. Лежа в постели, она смотрела в окно на небо. Ей сегодня разрешили лечь спать позже обычного по случаю праздника, и снаружи теперь было очень темно.