Волгины
Шрифт:
Виктор назвал номер госпиталя.
Родя хмыкнул:
— Скучный город Недостоин имени Валерия Чкалова.
— Нет, не говори… Город хороший. Ты лучше о себе расскажи, Родион. Давно из части?
— Все расскажу. Времени у нас много… Эх, как же здорово получилось! А я, признаться, думал, что тебе — конец. Не летать тебе больше.
Родя снова встряхнул Виктора за плечо. Во всей его суховатой, знакомой фигуре, в туго обтянувшей крепкие плечи шинели, в немного фатоватых манерах была видна прежняя
— Куда мы сейчас? — спросил он, оглядываясь. — По аттестату-то получить надо. Пошли, Витька, я этому канцеляристу лапки обломаю.
На лице Роди появилось уже знакомое Виктору выражение боевого ухарства, которое не раз увлекало Полубоярова в опасные предприятия.
— Не трожь его, Родя. Сходим лучше к коменданту, — попробовал остановить друга Виктор.
— И у коменданта побываем, успеем. А вот эту копушу проучить надо, — угрожающе сказал Родя и втиснулся в толпу.
Он еще больше, чем всегда, храбрился перед Виктором, по-видимому желая показать, как научился искоренять в тылу всякие непорядки.
Красноармейцы расступились перед офицерами, но не успели Виктор и Родя приблизиться к окну, как дверка в нем захлопнулась.
— Видал? — кивнул Родя. Тонкие ноздри его затрепетали. — Он тут большой начальник: хочу — отпускаю, хочу — нет…
— Теперь он заперся на полчаса. Теперь по нем хоть прямой наводкой бей — не откроет, — сказал кто-то из красноармейцев.
— Этак мы и до завтра по аттестату не получим. Вот кому нипочем война.
— Нам война, а ему мать родна! — подзадоривал все тот же худенький пехотинец, с маленькими острыми глазами.
— Пойдем к коменданту, — снова потянул Родю за руку Виктор.
— Пусти! — Родя вырвал руку. — Эй, ты! Открой! — забарабанил он в окошко.
— Не откроет он теперь, товарищ лейтенант, — неосторожно заметил кто-то в очереди.
— Мне не откроет?! — Родя сильно побледнел, развернулся и, не успел Виктор задержать его руку, трахнул кулаком в дверку.
В окошке появилось изумленное, красное от гнева лицо интенданта.
— Что вы делаете? Я вызову комендантский надзор!
— Зови! Скорей зови! — закричал Родя и вновь было потянулся кулаком в окно.
Виктор видел, что горячность Роди в присутствии рядовых бойцов неуместна — он был за дисциплинированность и корректность, — и стал тащить друга за рукав. Тот отмахивался и осыпал интенданта руганью.
Интендант выбежал из своей конторки.
— Жаловаться побёг, — пояснили в очереди.
Не прошло и трех минут, как к стоявшим у окошка Роде и Виктору протиснулся дежурный комендантского надзора в сопровождении бойца с автоматом и, взяв под козырек, вежливо, но холодно попросил:
— Товарищи офицеры,
К удивлению Виктора, Родя сразу обмяк, смущенно пробормотал:
— Что ж, пошли, Витька!
Когда Виктор и Родя в сопровождении дежурного вошли в комендантскую, там у стола толпились военные.
Комендант поднял на Родю и Виктора насупленный, укоризненный взгляд. Лицо у него было желтое, болезненное, губы серые, бескровные. Левая рука, повидимому поврежденная ранением и обтянутая беспалой кожаной перчаткой, была плотно прижата к груди, словно навсегда приросла к ней.
— Документы, — тихо попросил комендант.
Офицеры стали расстегивать шинели. На груди Роди заблестели два ордена боевого Красного Знамени. Виктор потянулся к карману гимнастерки. Зазвенело золото орденов, и все, кто был в кабинете, увидели на груди Виктора Золотую Звезду. Мгновенно все изменилось. Двое присутствовавших здесь офицеров вытянулись, отдавая честь, и даже Родя, блестя своими орденами, выше поднял голову.
Комендант внимательно изучил документы, и на желтом, до этого бесстрастном лице его появилось осуждающее выражение.
— Товарищи, ну как вам не стыдно? Такие герои, и… скандалы устраиваете… Заметили непорядок — придите, доложите. А это ни к чему… Кто же из вас выбил дверку?
— Я, товарищ капитан, — смело подался вперед Родя. — И не выбил, а только толкнул. Бюрократа посадили, товарищ капитан! Ну я его и хотел предупредить. А дверка, конечно, ни при чем. Это лишнее… Прошу извинить, товарищ капитан.
Комендант подавил улыбку.
— Вот видите, — развел он здоровой рукой. — Придется вас, товарищ лейтенант, за нарушение дисциплины и порядка отправить в распоряжение городского коменданта. А вы, товарищ Герой Советского Союза, можете быть свободны.
Виктор растерялся, но тут же поспешил на выручку товарища:
— Разрешите, товарищ капитан?.. Разрешите поручиться? Ведь мы вместе, в одну часть… Я, как старший по званию, обязуюсь… — Щеки Виктора густо покраснели. — Обязуюсь повлиять на лейтенанта в смысле выдержки…
Комендант опять, словно через силу, улыбнулся.
— Вы слышите? — обратился он к Роде.
— Слышу, товарищ капитан. Это больше не повторится.
Капитан возвратил документы.
— Сказано — летчики… На первый раз ограничиваюсь строгим предупреждением.
— Слушаюсь, — кротко ответил Родя. — А этого вашего толстогубого…
— Ладно, ладно, — устало повел рукой комендант. — Примем меры.
— Ну, Волгарь, легко отделались, — облегченно вздохнул Родя, когда летчики вышли из комендантской.
— Черт бы тебя побрал, Родион! — сердито пробурчал Виктор.
— Ты что ругаешься? Только встретились — и уже… — начал было Родя, но Виктор перебил его: