Волхв-самозванец
Шрифт:
Злой как черт выскакиваю на крыльцо и замираю с раскрытым ртом. Рядом с кораблем кружит огромная тень, стремительно пикирующая в моем направлении.
Не успел я пошевелиться, как меня тут же обслюнявили с головы до ног.
— Нашел! — закричала Правая голова.
— Отыскался, родимый! — Средняя.
— Не ждали? — Левая.
Проведя рукавом рубахи по лицу, я частично стер последствия ласки Змея Горыныча. Который до того разгорячился, что вокруг него витает целое облако пара.
Наверное, очень спешил…
— Я
— И я. Я. Я.
— Только в следующий раз постарайся свое появление не сопровождать таким переполохом. А то Яга осерчает…
— Да я тихо.
Но Баба Яга почему-то не спешила появляться на крыльце, разбрасывая молнии направо и налево. Осторожно заглядываю внутрь избушки. Мои глаза от изумления лезут на лоб. Только представьте себе эту картину.
Посреди комнаты на полу сидит Яга и держит на руках царя, вес которого на порядок больше, чем ее собственный, при этом она нежно качает его и слизывает смородиновое варенье с его довольного лица. Идиллия, одним словом.
— Любви все возрасты покорны, — мурлычет кот-баюн, осторожно выскальзывая из избы.
Я на цыпочках следую за ним, размышляя о непредсказуемости Его Величества Случая.
Глава 35
БАШНЯ С ЯЙЦАМИ
Люди добрые, пода-а-айте жертве запрещения абортов…
— Это тебе, — протягивая полупустую кружку, говорит кот-баюн.
— А что это? — опасливо косясь на черную маслянистую кашицу на дне деревянной посудины, интересуюсь я.
— Кохвия.
— Кофе то есть.
— Ну да.
— Откуда?
— Баба Яга наколдовала.
— Да я пить не хочу…
— И не надо. Я сам выпил — вкуснотища. Только на вкус противная, а так очень даже ничего.
— Привыкнешь.
— Ага. Ну на.
— Зачем? Сам пойди сполосни.
— Гадать.
— Как?
— На кохвейной гуще.
— Не мои методы — я все больше по старинке.
— Точно не нужно? — уточнил Василий.
— Точно.
— Все-таки мне мыть придется, — понурив голову, вздыхает он и направляется к колодцу.
Гадание на кофейной гуще — метод, конечно, примитивный, девкам во время посиделок развлечение, но даже он мне неподвластен, не говоря уж о более серьезных способах магического предсказания. Вот такой из меня волхв… волхв, который завтрашнюю погоду узнает не по полету птиц и шелесту листвы на деревьях, а из прогноза погоды на первом канале.
Да и что толку гадать, если через полчаса ведьмы установят точно — ошибся ли Змей Горыныч, когда говорил, что видел, как Бессмертный с царевной скрылся в Мрачных Чертогах, или этот некто в черном плаще и со связанной девушкой на плече действительно мой заклятый враг.
Забросив за спину выкованный мне в подарок меч, я проверил, удобно ли расположена рукоять. Одним движением рука заводится
На оголившемся во время недавних дождей корне сидит Владигор в человеческом обличье и грызет кусок вяленого мяса, по своим вкусовым качествам не уступающий подметкам старых калош. Его волкодлаки прочесывают лес вокруг замка и Чертогов, пытаясь найти какие-нибудь следы Кощея и Аленки, но пока безрезультатно.
Обхожу толстый канат, удерживающий на привязи летучий корабль, которым мы воспользовались с любезного разрешения царя, который пожелал отправиться с нами. Только сдается мне, что все дело в Яге, которая за последние два дня едва ли больше чем на пару минут покидала его общество.
Они и сейчас о чем-то щебечут, уединившись в капитанской каюте корабля и прихватив с собой скатерть-самобранку.
Перебрасывая с пальца на палец ручную шаровую молнию, сидит Софон. Его магический посох лежит рядом, с едва заметным сиянием поглощая из окружающей среды энергию, которая будет необходима в предстоящем сражении.
Укутавшись в конскую попону, дремлет Прокоп, время от времени вздрагивая и дергая волосатыми ногами, словно убегая от кого-то.
Остальные отсутствуют. Они заняты делом. Натка помогает ведьмам, Данила волкодлакам, а я хожу как неприкаянный, ожидая, пока другие сделают то, что я должен уметь сам, но не умею, потому что самозванец.
— Эй, волхв!
Повернувшись к окликнувшему меня волкодлаку, я проследил за его рукой и рассмотрел несколько черных точек, движущихся в нашем направлении со стороны замка.
— Интересно, что им нужно?
— Сейчас узнаем, — вскочив в седло, ответил я, и одним касанием каблуков отправил Урагана навстречу приближающейся группе.
— Я с тобой.
— Давай.
Владигор взбирается на спину чалой кобылы, которая недовольно фыркает, но подчиняется воле наездника и, догнав меня, пристраивается стремя в стремя.
При нашем приближении ходоки из Кощеева замка замирают и дружно падают на колени.
— К вашей милости взываем! — выкрикивают они, протягивая плохо обструганное полено, перевязанное белой тряпкой.
Рассмотрев, что они безоружны, я спешиваюсь:
— Нужно понимать так, что вы парламентеры.
— Не велите казнить, — дружно кричат они. — Послы мы.
— И кто же вас послал? И куда?
— Батюшка городничий прислали, — начинает один из послов, чьи руки и держат символ их неприкосновенности. — Велел в ноги падать, милости просить и грамоту с ключом вручить.
— Так чего от меня хочет городничий?
— А в грамотке он все изложил. А на словах велел ноги лобызать и милости просить.