Волхв
Шрифт:
— Мы родились летом. У папы с мамой оказалась небогатая фантазия. — Пожала плечами, словно извиняясь за их ограниченность. — Ее назвали Джун.
— В честь июня и июля.
— Не рассказывайте Морису.
— Давно вы с ним знакомы?
Покачала головой.
— Но кажется, что давно.
— Сколько?
Опустила глаза.
— Я чувствую себя предательницей.
— Я не собираюсь ябедничать.
Снова взыскующий, неуверенный взгляд, почти укоряющий меня за напористость; но, похоже, она поняла,
— Нас заманили сюда под выдуманным предлогом. Несколько недель назад. И, как ни удивительно, мы остались.
Я заколебался, подумав о Леверье и Митфорде. Но решил придержать этот козырь.
— Вы тут в первый раз?
Быстрый удивленный взгляд, весьма убедительный.
— То есть?
— Я просто спросил.
— Но почему?
— Мне казалось, в прошлом году здесь происходило нечто похожее.
Подозрительно заглянула мне в лицо.
— Вам рассказали…
— Нет-нет. — Улыбнулся. — Я только предполагаю. Строю догадки. А что это за выдуманный предлог?
Разговор с ней напоминал поездку на строптивом муле — очень симпатичном, но не настроенном двигаться вперед. Уставилась в землю, подыскивая слова.
— Видите ли, несмотря ни на что, мы остались здесь добровольно. Хоть и не уверены, что понимаем, какова… подоплека происходящего, но испытываем благодарность… и, по сути, полное доверие. — Она умолкла, и я открыл рот, но меня остановил ее умоляющий взгляд. — Не перебивайте. — На миг прижала ладони к щекам. — Трудно объяснить. Но обе мы чувствуем, что многим ему обязаны. И загвоздка в том, что, ответь я на все вопросы, которые, как я хорошо сознаю, вам не терпится задать, я… ну, все равно что расскажу сюжет детективного фильма до того, как вы его посмотрите.
— Но вы ведь можете рассказать, как попали на экран?
— Да нет, не могу. Это ведь тоже часть сюжета.
Она снова ускользала от меня. В миндальной кроне жужжал крупный, бронзовый майский жук. Внизу, в солнечном свете, стоял истукан, от века повелевающий ветром и морем. Я смотрел в затененное листвой, почти кроткое лицо девушки.
— Вам, простите, за это платят?
Помолчала.
— Да, но…
— Что — «но»?
— Дело не в них. Не в деньгах.
— Только что, у оврага, вы намекали, что вам не больно по нутру то, что вас заставляют делать.
— Потому что не поймешь, что из того, что он говорит нам, правда, а что нет. Не думайте, что нам известно все, а вам — ничего. Нас он посвящал в свои намерения дольше. Но вдруг лгал? — Пожал плечами. — Если хотите, мы обогнали вас на несколько поворотов лабиринта. Но это не значит, что по прямой мы ближе к его центру.
Я выдержал паузу.
— А в Англии вы играли на сцене?
— Да. Правда, дилетантски.
— В университете?
Натянутая улыбка.
— Это еще не все. В некотором
— В таком случае — как?
— Если я расскажу, то… все испорчу. Запомните только одно. Это чудесное ощущение. Буквально не от мира сего.
— Вы его уже переживали?
— Да. Отчасти потому мы с Джун и решили, что ему можно доверять. Злодеям такие способности недоступны.
— Все-таки не понимаю, как он слышит наши разговоры. Вперилась в пустую водную гладь.
— Я боюсь объяснять еще из-за того, что сомневаюсь, не расскажете ли вы ему сами, что я была с вами откровенна.
— Господи, я ведь только что сказал, что не собираюсь ябедничать.
Взглянула на меня, опять повернулась к морю. Голос ее дрогнул:
— Мы не уверены, что вы тот, за кого себя выдаете — тот, за кого выдает вас Морис.
— С ума сойти!
— Я хочу сказать, что не один вы не знаете, чему верить, чему нет. Вдруг вы дурачите нас. С видом святой простоты.
— Отправляйтесь на северное побережье. В школу. Расспросите обо мне… А кто остальные участники спектакля? — спросил я.
— Они не англичане. И по-собачьи преданы Морису. Мы их, в общем-то, редко видим. Они тут долго не задерживались.
— Вы подозреваете, что меня наняли, чтобы водить вас за нос?
— Все возможно.
— Господи. — Я пристально взглянул на нее, убеждая, что это предположение просто смехотворно; но она явно не собиралась шутить. — Бросьте. Никакой актер так не сыграет.
Мои слова вызвали у нее слабую улыбку.
— Будем надеяться.
— Выбирайтесь отсюда — и я отведу вас в школу.
— Он дал понять, что этого делать нельзя.
— Вы просто отплатите ему той же монетой.
— Самое смешное… — Но, покачав головой, она умолкла.
— Жюли, вы должны мне верить.
Вздохнула.
— Самое смешное, что мое ослушание тоже может быть предусмотрено сценарием. Он фантастический человек. Прятки… нет, скорее жмурки. Тебя кружат до тех пор, пока не потеряешь ориентацию. И во всем, что он говорит и делает, мерещится второй, третий смысл.
— Так нарушьте правила. Посмотрим, что получится.
Снова помедлив, улыбнулась шире, как бы подтверждая, что склонна мне довериться, если я наберусь терпения.
— Вы согласны, чтобы все разом закончилось? С завтрашнего дня?
— Нет.
— По-моему, он в любой момент может вышвырнуть нас отсюда. Я пару раз пробовала вам на это намекнуть.
— Я понял ваши намеки.
— Здесь все так непрочно. Будто паутина. Духовная. Театральная, если хотите. Можно одним движением ее разрушить. — Снова взгляд. — Честно. Я больше не притворяюсь.