Волк 2: Лихие 90-е
Шрифт:
— Найм на месте затягивается, — Нижегородцев вздохнул. — Первый наш десант — это ремонт зданий и периметра, до производства ещё долго. А где взять людей? В Москве? Да никто оттуда не поедет в Сибирь, ведь там заработать проще. Поедут только за огромные деньги, или те, кто вообще некомпетентен. Намного проще…
— Проще нанять местных, — Лёня положил руки на лакированный стол и чуть побарабанил ими. — Дешевле.
— Именно. Если что, я никак не собираюсь принижать ваш уровень, мы работаем с вами по нашим ценам. Но сначала у меня были сомнения, зато вы их успешно
Я коротко начал рассказывать о том, что мы обсуждали со Славой, и поглядывал на Лёню, который должен был сделать неожиданный выпад. Опер дожидался подходящего момента, делая вид, что не слушает.
— Вы много говорите о рисках, — вдруг сказал он. — Но всё же, хотелось бы знать, с чем вы столкнулись. Чтобы мы заранее смогли подготовиться.
— Ну, без проблем, господин Лесняков, мы не делаем из этого тайны. Мы не такая крупная фирма, чтобы нами интересовались разные люди. Зарабатывай мы больше, — Нижегородцев хитро посмотрел на нас. — К нам бы пришёл со своими мутными схемами тот самый Борис, но не тот, который постоянно работает с документами, а другой. Но пока мы его не интересуем, зато у нас хватает других проблем.
— Вы тогда упоминали завод на Алтае, — сказал я.
Вот только Нижегородцев его не упоминал в нашем первом разговоре. Заметит или нет?
— Да, с ним были проблемы в плане открытия, — он нахмурился, но продолжил: — Правда, хорошо, что мы застраховали его на такие случаи, так что часть средств мы вернули. Но в любом случае, это потеря репутации, да и под это выделялись субсидии, за которые мы вынуждены отчитываться. Хотя бывает и хуже, как когда воруют продукцию. Или как тогда на Урале, когда несколько лет назад к нам пришёл Уралмаш и потребовал половину доходов. А что мы им отдадим? Вы же в курсе, что в металлургии сейчас очень мало наличных денег?
— Поясните, — попросил Лёня, внимательно разглядывая Нижегородцева.
— Многие сделки идут бартером. Основная продукция, сырьё, вспомогательная продукция. Вот например, зимой Монголия нам поставляла вагоны мяса, целыми тоннами, а мы меняли его на другой товар. Ещё был бензин, цемент, руда, которая нам не нужна, но другим пригодится. Наручники даже были, мы ими расплачивались. А один раз нам вообще взамен на прокат поставили вагоны… просто вагоны, на переплавку, которые списали, но не утилизировали. Насчёт этого всего надо договориться и правильно оценить.
— И когда вы заканчиваете эти размены, — сказал я. — То уже в Москве получаете настоящие деньги?
— Именно, господин Волков. Но в любом случае, если мы должны поставить десять фур железных брикетов, до железнодорожной станции должны дойти десять фур, а не девять или тем более восемь. Перевозка на каждом этапе — это риск. Да и риск есть, когда оформляют перевозку, а сырья уже нет на заводе, его украли раньше, — он развёл руками. — Очень много рисков, о чём я вам и говорю.
— А вы сами выбираете фирмы, которые будут охранять? — спросил я.
— Обычно
Хитрый Нижегородцев не проговорился и не сказал ничего нового, а давить на него пока нет повода, мы с Лёней хотели дождаться Терехова. Вот ему мы могли задать конкретные вопросы.
Говорили с безопасником долго, он был в хорошем настроении, но толку от этого почти не было. Зато появилась парочка зацепок, которые мы обговорили с Лёней, когда вышли покурить на улицу. Главные — субсидии и страховка.
На улице вечерело, но ещё светло. Мимо нас проезжал сплошной поток машин. Рабочий день заканчивался, а администратор недовольно смотрела на часы. Впрочем, привыкшие жить в московском часовом поясе руководители будут тут допоздна.
На тротуар заехал и остановился рядом с крыльцом конторы серый форд, седан с затонированными окнами. С места водителя с трудом вылез толстый лысый мужик в чёрном пиджаке и с золотой цепью. Прям типичный браток. Он медленно направился к нам, поигрывая чётками.
— А вы тут чё трётесь? — спросил он, недовольно глядя на нас.
— А ты ещё кто? — отозвался я.
— Да смотрю, чё вы тут крутитесь? — он уставился на меня и сощурил глаза. — Чё-то выясняете здесь? Или чё?
— Ты вообще что за кадр? — возмутился Лёня, отбрасывая сигарету. — У тебя там что, пушка за поясом? А разрешение есть?
— Лёша! — открылась пассажирская дверь форда. — Ну ты чего? Извините, Максим Михайлович, это мой водитель и телохранитель. Иногда перестараться может.
— Всё, базара нет, пацаны, — «телохранитель» Лёша отошёл, примирительно подняв руки. — Проверка, мало ли. А тут всякие бывают, надо проверять. Вдруг грабить пришли.
— Проверка, — Лёня скривился. — Понты одни.
Из форда вылез Терехов в дорогом чёрном костюме и в затемнённых очках. В левой руке дипломат, в правой телефон с откидной крышкой, которую он закрыл, и убрал мобилу в карман пиджака.
— Телохранителя нанял здесь, — он виновато развёл руками. — Там меня вы охраняли, а здесь некому. Но он иногда перебарщивает, извините ещё раз. Мне Нижегородцев говорил, что вы приедете. Вы и со мной хотите переговорить?
— Именно, — сказал я. — Много времени не займёт.
— Ну и отлично. У меня скоро встреча, но полчаса у нас есть.
Бычара открыл дверь в контору, пропуская Терехова и нас, причём смотрел он куда-то в сторону. На толстой щеке глубокий шрам. Странный телохранитель у Терехова.
Бизнесмен принимал нас в кабинете директора, хотя от кабинета главбуха он отличался только флагом на стене. Впрочем, они явно не хотели обставлять роскошный офис в городе, где сами бывают редко.
Терехов пожаловался на тормозящего губернатора, похвастался, что могут приобрести угольный разрез, потому что комбинату надо много чёрного угля, рассказал про бартерные схемы в металлургии. Вообще ничего такого, чтобы не сказал нам безопасник.