Волк 5: Лихие 90-е

Киров Никита

— Ладно, — Студент с трудом поднялся. — А знаешь, кого тогда Волк завалил? Пацаны, кто из наших, говорят, что большую падлу из сепаратюг. Даже зауважали.

— Он прикончил полевого командира Умара Устарханова, — Душман подошёл к двери и приоткрыл, чтобы посмотреть наружу. — Пробивал я эту тему. Боевик приехал в наши солнечные края свои дела закрывать за братом, да силы не рассчитал. Пришёл мстить, а получил из ружья в упор. А гэбэшники Волкова отмазали, чуть ли не грамоту дали, — он задумался. — Просто поинтересуйся за Дунаевых, потом мимоходом передай, что тебе Ворон

сказал, но не говори, что от него. Типа просто слышал краем уха, и за реакцией смотри, — Душман снял очки и убрал в нагрудный карман. — Интересно, чего это Череп удумал? Неужели, это всё связано?

— Ты про что?

— Думаю, прогнило что-то в датском королевстве.

— Где? — Студент удивился. — Ты про чё, Николаич?

— Да говорю, мутные они оба, Гоша и Череп. Забей, Ваня. Давай уже за работу.

Глава 15

— Сто тонн гринов, — с видом заговорщика повторил Череп, внимательно глядя на меня.

Уже не первый раз мне предлагают такие деньги. Тогда Эдик хотел дать мне целых сто тысяч долларов, якобы ему была нужна профессиональная охрана для рынка. Я отказался, без оскорблений и резких слов, и объяснил, почему. В итоге, сделал правильно, что не влез туда, ведь из всей группировки в живых остался только сам Эдик, потому что он блатной авторитет, и за него вписались серьёзные люди из криминала. Остальных перебили, и нас бы тоже ждала эта участь.

Но Эдик осторожный, а Череп обычно прёт как танк. Отказ его вызлит, вплоть до того, что может начать палить прямо здесь, или застрелит позже в подъезде. Только он и сам вёл свою хитрую игру, а по его правилам я играть не хотел.

Не знаю, что он думал увидеть в моих глазах, раз так внимательно туда смотрел. Может быть, жадный блеск, когда я услышу эту сумму, может, что-то ещё.

— Короче, — объяснял он суть. — Приезжают богатенькие москвичи, открывают старые заводы в тайге, им нужна хорошая охрана территории. Работа по тебе. Платят зеленью, наликом, но надо показать фирму официально, что это настоящая фирма, а не развод.

— У вас же есть своя охранная фирма, — сказал я. — Как и у пивзавода.

— Сам понимаешь, для чего она у нас. А у тебя всё серьёзно, как Гоша говорит. Договор, территория, тачки, камеры, форма даже есть и контакты полезные. В городе такого у нас ни у кого нет.

— Я пока не беру новых клиентов, у меня комбинат открывается.

— А тебе и не надо их брать, — Череп усмехнулся. — Гоша говорит, ты суть дела сразу поймёшь. Откроешь фирму-однодневку на какого-нибудь алкаша, заключишь договор, а потом…

Он хочет их кинуть. Взять деньги на охрану, но потом послать их подальше, а мясокомбинат якобы прикроет меня во время разборки. И за это они готовы оставить мне долю в сто тысяч вечнозелёных американских рублей.

Не, я так не играю, я сейчас зарабатываю репутацию. Да и что, разве Череп не догадывается, с кем я работаю на комбинате? Они же не слепые, должны понимать, почему я остался жив после конфликта с Захаром, и даже не сел после смерти Богатова и того террориста, которого застрелил сам.

Или, наоборот, отлично

это понимает? Хочет подзадорить меня, чтобы я получил солидный куш, а потом наехать на меня из-за денег? Пока я не понимал, в чём истинный смысл его схемы, но долго думать и молчать я не мог.

— Это Гоша придумал, значит? — уточнил я.

— Само собой, — перед ответом прошла секундная задержка. — Гоша — голова, а это — лохи. Приехали со своей столицы, бабками сорят, считают себя хозяевами. Так что можно у них немного подрезать зелени, здесь за них никто не впишется.

Свяжешься с братвой в таких делах — сожрут, не сейчас, так потом. Поучаствуешь в их схемах и оглянуться не успеешь, что уже повязан с ними намертво, а в форме моей конторы вместо парней, которые пытаются прокормить свои семьи и пережить хреновое время, будут ходить бандиты, выбивающие долги с помощью утюга.

Кроме того, я работал на репутацию. В конце концов, если у меня всё выйдет, через несколько лет у меня будет старейшая охранная фирма в регионе, ведь остальные не переживут август 98. У меня было много планов на будущее, так что гробить репутацию таким способом и рисковать всем я не собирался.

Нужно только донести свою позицию так, чтобы вопрос был закрыт, а не так, чтобы Череп меня пристрелил и потом обсуждал это с моим выжившим преемником. А сам Гриша Череп уже вошёл в раж, описывая, какие это лохи и какие большие у них водятся деньги. Подстава, с каждым словом я в этом убеждался сильнее. И подстава не только для москвичей.

Ему даже притащили документы про завод и приезжающих гостей, которые он мне показывал. Среди бумаг был цветной снимок мужиков в дорогих костюмах за столом ресторана. Только у некоторых бандитские рожи, большинство — типичные интеллигенты. Правда, это внешне, кто знает, кто они на самом деле.

Но зато родился план, как закрыть вопрос. Раз хитрит Череп, тогда буду хитрить и я. Если бы он вёл себя честно, я бы тоже сейчас не придумывал всё это, а поговорил с ним начистоту.

Сейчас нужны только имена, которые он не сможет проверить, но которые должны были его осадить. Надо без угроз и всего остального, просто сделать так, чтобы он отказался от плана, и передал об этом Гоше. Это если сам Гоша в курсе нашего разговора, а я что-то в этом засомневался.

Но и Череп должен понимать, что всё это дело — большой риск, ведь где деньги, там есть и те, кто этими деньгами владеет и кто умеет их защищать.

— Смотри, Гриша, — я взял фотку с московскими. — Меня предупреждали одни знакомые, — я выделил это особой интонацией. — Что приедут некие люди с центра, и что они могут связаться со мной. Предупредили, что с ними лучше никаких дел не иметь, если не хочу потерять дело.

— Никто из местных за них не вписывается, даже в Чите, мы пробивали — Череп отмахнулся. — Лохи, говорю тебе, понтов много, зато бабки есть, у них там таких много. Их кинуть — не западло.

— У меня, Гриша, репутация, — я смотрел на него. — И я её закрепляю. Сначала я работаю на неё, потом она на меня. Ты тоже человек с репутацией, тебя все знают как человека надёжного. Но я не про это.