Волк 5: Лихие 90-е

Киров Никита

— Да, полностью.

— Лады, — он кивнул. — Ща всё принесут. Мы с тобой за рулём, пива нельзя, но пожрать можно.

С заднего двора уже доносился запах жареного мяса. Студент начал говорить. Женя и Слава молчали, как и требовалось.

— Говорят, что Череп на твою фирму наехать хочет, — Ваня закурил.

— Я сегодня с ним говорил.

— Угу, и о чём? — он напрягся.

— Разговор только между нами, — я показал на стол и пристально посмотрел на Студента. — Не для чужих ушей. А то тема такая, серьёзная, может на нас повлиять.

— Сильно

серьёзно? — Студент наклонился к нам.

— Да.

— Замётано, — Студент отхлебнул пиво. — Только в общих чертах, а то про этот наезд не только я слышал. Понять надо, кто и что мутит, хотя бы мне знать.

— Ладно, Ваня, — я кивнул. — Тогда расскажу вкратце, как раз в общих чертах. Череп предложил дело.

— Какое? Да б** буду, не скажу никому, если опасаешься.

Выражение серьёзное, у блатных сильнее этого только «век воли не видать». Студент не блатной, но и у братвы такими словами не разбрасывались.

— Череп предложил мне кинуть московских лохов через мою фирму. Я отказался, потому что есть понимание, что это не лохи, и за ними стоят серьёзные люди.

— А чё за люди?

— Братва с Центра и с Казани, — повторил я выдуманную легенду.

— Ого.

— Это я сказал Черепу, он понял, что дело опасное для него самого, и отвалил. Про наезд речи не шло, всё было мирно. Что дальше с ними, я не в курсе, — я развёл руками.

Студент задумался, а тут начал спрашивать уже я:

— А кто тебе сказал? Душман?

— Не, не он. Сказать не могу.

— Понятно. Но всё-таки интересно, в чём интерес у этого человека предупредить меня? Черепа подставить?

— Да вот сами думаем, — он нахмурил лоб. — А ты, кстати, правильно поступил, что не влез. Это для нас работёнка, а ты если полезешь в такое… — Студент заржал. — Конкурентом нашим станешь, Волк, ха! А с конкурентов другой спрос.

— Вот и я про тоже, Ваня. У меня своя работа.

Больше этой темы не касались, просто обсудили городские новости. Разговор зашёл про братьев Дунаевых, но мне было нечего сказать про них, я не знал, куда они делись. А когда собрались разъезжаться, Студент остановил меня у машины.

— Ворон это сказал, — тихо передал он. — Только никому. Я про твоё дело не расскажу детали, а ты про это помалкивай.

— Договорились. И в чём его интерес?

— Вот сами хотим понять. Базарит, что слышал краем уха, но такое кому попало не говорят, только если спецом, чтобы услышал, кто нужно. Мутят они, что Гоша и Череп, каждый сам по себе. И не только они мутят.

— На мясокомбинате свои интриги, — сказал я. — И не только там.

— Вот именно. Думаю, связано с тем, что Цыган исчез, как Дэвид Копперфильд. Все же помнят, кого ты подтянул. Не, это не предъява, Цыган сам был неправ. Да и разговорчики про него ходили всякие, на кого он работал на самом деле, и это не менты. Но мы это, следим за всем сейчас. Я тебе уже говорил, что гости наедут, а тут живо могут устроить какую-нибудь подлость. Гоша такой. Ладно, бывай, Волк, покеда.

Студент о чём-то крепко задумался, и мы распрощались.

Он предупредил меня о неприятностях, которые могли меня ждать, я в благодарность оказал ответную услугу, передав часть разговора. И всё же, причём тут Ворон? Я помню, что Студент ему не верил раньше, да и вряд ли старый уголовник хорошо относится к молодому бригадиру, который никогда не сидел.

Вот так и смотришь в темноту, не понимая, что к чему. Но всё же то, что я смог отказаться от дела, пока вывело меня из войны группировок, в которой меня хотели использовать. Только расслабляться ещё рано, могут использовать иначе.

На следующий день мы поехали на комбинат. Новички учились стрелять и изучали всё остальное, сменщики работали. Всё было гладко, не считая ссоры Рудского и Машукова, которую удалось быстро погасить.

— Ну ёкалэмэнэ, — вздыхал Лёня, когда я отошёл с ним в сторонку, чтобы всё обсудить. — Как дети малые. Один военный, другой мент, вот и не могут определиться, кто главнее.

Мы стояли у будки, отсюда было видно посёлок и общежитие. Раньше у ворот постоянно тёрлись всякие личности, но эти дни было спокойно. Над будкой уже стояла камера наблюдения, которая снимала все машины, которые заезжали на территорию. Опер немного оброс щетиной, потому что в общаге внезапно вырубили горячую воду, и он брился реже, чем обычно.

— С тобой нам повезло, Лёня, — сказал я. — Не строишь из себя не пойми кого.

— Потому что я опером был, а Рудской из СОБРа, там иначе работают, — он закурил. — И чё потом, Макс, делать будет, когда смена кончится? Отдыхать будем целых две недели?

— Ну знаешь, я и за часы обучения плачу. Тебе тоже. Пару дней отоспишься, и подтягивайся, деньгами не обижу, сам знаешь.

— Не помешают бабки, — Лёня кивнул.

— И про зал не забывай, — я шутливо ткнул его в пузо. — Там Семёныч обещает всех гонять вечерами, а то отрастили себе животы. Или тут у тебя мозги, которые в голову не влезли, да?

Лёня засмеялся и пошёл проверять тех, кто был на маршруте у здания энергохозяйства.

В пятницу было спокойнее, я уехал с комбината пораньше в сопровождении Славы и Жени. Раз уж всё хорошо, и тогда не вышло с отдыхом на речке из-за ранения Жени, договорились посидеть вечером в кафе. Пока же Славу оставили дома собираться, а сам я поехал к деду и брату. Как раз купил деду радиотелефон, чтобы он мог выходить с трубкой во двор, «в ограду», как он говорил, и звонить с улицы, куда нужно.

Кирилл сидел в подполье, спуская туда банки с солёными огурцами и черёмуховым вареньем, которое сварила соседка из наших ягод. Туда же отправились законсервированные трёхлитровые банки с самодельным компотом из черёмухи и малины.

— Давай сейчас выпьем одну, — предложил Кирилл.

— На Новый год выпьем, — строго сказал дед. — Ещё не настоялся, невкусный будет.

— А может, бражки сделаем? — Кирилл засмеялся.

— Я тебе дам бражки!

— А не про тебя тётя Лена рассказывала, как ты самогонный аппарат от участкового прятал?