Волк 7: Лихие 90-е
Шрифт:
Он сидел на скамейке и курил, о чём-то раздумывая. Заметив меня, он напрягся, будто опасался, что я начну припоминать ему его сегодняшние приключения. Вместо этого я просто сел рядом.
Женя тяжко вздохнул и высморкался. Похоже, ему пора ехать домой, в съёмную квартирку, и лечиться.
— Тот, за кем ты ехал, уже свалил? — спросил я.
— Да, — Женя кашлянул в кулак. — Расскажу сейчас. А Славик не попался? Ты его видел?
— Сидит в конторе, всё с ним хорошо. Домой отправлю, как решим проблемы. Но автомат надо вернуть.
— Угу, — он снова вздохнул. — За памятник спрятал, сейчас заберу. Сильно злой, Волк? Мы твою бэху на СТО видели, но надо в ней всё проверить!
— Да не в машине же дело, Жень, — я отмахнулся. — Поехали, хватит мёрзнуть. Потом обсудим, в тепле.
— Ща, ещё немного посидим? — он показал на могилку, которая была рядом. — Пацан хороший был. Когда те ушли, тут сел, повспоминал его. Мы с ним тогда были там, в Чечне, болтали иногда. Он говорил ещё, что там зимой тепло, а у нас дубак.
Женя невесело хмыкнул.
— Летом погиб? — спросил я.
— Да, застрелили, не успел его к нам позвать. Он у Богатова был в банде, меня тогда менты про него спрашивали. Хотя не знаю, пошёл бы он к нам или нет. Он майору верил, думал, что тот его из плена вытащил. Не знал же, кто этот майор на самом деле был.
Женя затушил окурок и поднялся, чтобы размять ноги. Я остался сидеть, задумавшись о прошлом. Нахлынуло что-то смутно знакомое, но я никак не мог понять, что меня зацепило. Будто что-то задевало взгляд, но что?
Эту могилку я помнил. Фотка в табличке на памятнике цветная, а волосы у парня ярко-рыжие. Видел эту фотку с давних пор, ещё когда выбирался на кладбище в первой своей жизни пару раз в год. Иногда ходил здесь, когда навещал могилы близких мне людей, смотрел, кто лежит рядом.
Неприятные воспоминания так и лезли, но от них уже не было толка, ничего так и не случилось. Да и те могилы, на которые я тогда приходил, ещё с осени заняты другими, нет смысла туда идти.
Но сейчас что-то было иначе, и не только в том, что порядок могил и памятников теперь другой. Я напряг память, вспоминая, кого же тогда видел в первый раз вот на этом месте по соседству? Ведь кажется… неужели это был…
— Холодно же, батя, — сказал Женя, выдёргивая меня из размышлений. — Чё тут ходишь?
— Да так, — с соседнего ряда отозвался заросший бомж в грязной куртке, из которой торчала вата. В руке у него был пакетик с ломаным печеньем и конфетками, который оставили родственники. — Смотрю, чё тут есть. Ребята, бычок не выбрасывайте, я докурю.
Женя вместо бычка отдал ему почти полную пачку сигарет, и мужик обрадовался.
— Сынок, спасибо тебе! Мне родные дети не помогают, как ты сегодня! Подсказать чё? — он показал рукой вокруг себя. — Я тут каждый день бываю, если ищешь кого, сразу найдём! Даже на старом кладбище найду любого!
Эй, да я же помню этого бомжа! Да, в той первой жизни я его видел. Я тогда приехал с учёбы, зашёл на кладбище, и этот мужик здесь ходил.
Да, он мне рассказывал обо всех, просто я вспомнил об этом только сейчас, когда его увидел. Ну не будешь же вспоминать увиденного двадцать пять лет назад бомжа и могилы с людьми, которых тогда не знал. Но когда оказался здесь, воспоминание стало более явным.
Да, вот что меня зацепило, всё слишком изменилось с той поры. А насколько, это я понял только сейчас, сопоставив всё.
Даже никогда не думал о том, что изменилось от моих действий. А ведь изменилось, и не только то, что брат, дед и лучший друг остались живы.
— Чё-то случилось, Волк? — с беспокойством спросил Женя, когда я остановился у могилки с большим крестом вместо памятника.
Тогда, в первую мою жизнь, здесь был металлический памятник и лежал другой человек, которого я в первой жизни не знал, но знал в этой. Просто из памяти это ушло, но бомж тогда рассказывал, кто здесь похоронен, а сейчас я вспоминал.
Он сказал, что памятник поставили менту. Что этот мент искал маньяка, которого боялся весь город, и слишком глубоко копнул, поэтому его прогнали на пенсию. После очередной жертвы он начал спиваться и разбился на машине…
Память за столько лет работала очень избирательно, но сейчас я вспоминал ту свою долгую прогулку получше. Припоминалось многое, что тогда рассказывал этот мужик, который сейчас курил сигареты Женьки.
— Я тут каждый день бываю, — хвастался бомж. — Если чё, ребятки, спрашивайте, про каждого расскажу. Всех здесь знаю, ха-ха!
— Не требуется, — сказал я.
Тогда здесь были другие могилы, но сейчас их не было. Недалеко от опера, под выросшей черёмухой, был другой памятник, общий для двух могил. Муж и жена, которые погибли в аварии, но все говорили, что их убила братва. Там ещё была фотка парня в очках, бомж говорил, что он был сапёром.
В соседнем ряду была могила погибшего на деле киллера, моего ровесника. Таблички с фотографией и фамилией не было, оторвало ветром, но бомж помнил, кто там лежал. Рядом была могила офицера-десантника, его застрелили, когда он хотел помешать торговле оружием.
Ещё здесь были могилы парней с Чечни, которые пережили войну на Кавказе, но полегли во время кровавых разборок пивзавода и рынка. Та бойня была жёсткой, бывшие вояки заявили о себе громко и почти подвинули старых авторитетов. Но это мало кого устроило в области. Я эту войну почти не видел, ведь учился в Чите. Видел только могилы, когда приезжал.
Почти всю банду богатовских похоронили в одном месте, но только рядовых бойцов, которые пошли за майором, полностью ему доверяя и даже не зная, кто он такой на самом деле.