Волк: лихие 90-е
Шрифт:
— Тебя, Лёня.
Кому это понадобилось? Или сторож хочет сказать, что Муратов вернулся? Он взял трубку и по привычке зажал её между головой и плечом, чтобы была возможность записать что-нибудь важное.
— Слушаю, Лесняков.
— Девушку он украл сегодня, — услышал он ясный и чёткий голос Волкова. — Где его найти можно? Куда он мог поехать?
— На дачу их старую, — тихо сказал опер и повесил трубку.
Ну теперь-то Муратову точно конец, ведь туда милиция приехать не успеет. Интересно, а это не его бандиты сейчас ищут? Тогда
Они подняли братву по всему городу, но я сэкономил им время. Может, раз он поехал на дачу, то Маша Крюкова ещё жива? Надеюсь, что да.
А теперь наши дела. Рассказав, где его можно искать, я посмотрел на Крюкова.
— И что теперь? — спросил я.
— Поедем на пивзавод, — устало сказал он, держась за виски. — Вызову туда адвоката и бухгалтера. Если ты правду говоришь, накажу кого надо. Если врёшь… из города тогда вали, время тебе дам. И всё.
Папку с бумагами я пока держал у себя. Лидер банды, услышав, что его кинули, уж точно должен поинтересоваться, что в ней. Просто ему пока сейчас не до этого.
Вся банда уехала, уехал и Крюков на своём бумере. Женя подошёл с автоматом на плече.
— А я думал, придётся стрелять, — сказал он. — Всё обошлось?
— Ещё нет. Поехали, закроем вопрос.
Дача Муратовых.
— Выпустите меня! — крикнула Маша. — Вы хоть знаете, кто мой брат?
Тот, парень, что её увёз, встал на краю открытого подполья, в которое её забросил. На лице медицинская маска, торс обвязан резиновым фартуком. Как доктор, только на доктора не поход. В руке он держал железный синий чайник, из носика которого шёл пар.
— Вякнешь ещё раз, обварю морду, поняла? — грубо спросил он.
Она кивнула и отползла дальше от прохода, он ушёл. Лучше не кричать, но кричать ей хотелось, от боли, страха и отчаяния. После того как он забросил её вниз, нога опухала и пульсировала, как заболевший зуб, на неё нельзя было встать. Затекли руки, связанные за спиной, а в подполье очень сильно воняло.
Какие-то тряпки лежали в углу у каменной стены, в которые были вмурованы крюки. И чем больше глаза привыкали к темноте, тем меньше туда хотелось смотреть. Вонь дикая, а силуэт — будто человеческий.
Кричать хотелось ещё громче. Cверху раздавался странный скрежет. Она знала, что это. Звук лезвия, которое точат об камень. Вскоре сверху послышались тяжёлые шаги.
— Вот и приехали, — сказал он, собираясь спуститься.
Но не успел, снаружи раздался звук двигателя, потом в дверь начали стучать ногами. Похититель выругался.
— Ну кого это принесло? Только попробуй заорать, поняла? Сварю живьём.
Он захлопнул крышку подполья. Маша так испугалась, что не кричала, даже когда сверху послышалась потасовка.
— Чего тебе? — спросил Муратов у какого-то парня в кожанке, что стоял на пороге дачи. — Частная территория,
— Ого, ты борзый, — протянул он гнусавым голоском.
— Нах… вали отсюда! Знаешь, кто я? Я племянник мэра Муратова! Если не уйдёшь…
Он взвизгнул, получив в нос, отошёл и споткнулся, падая на деревянный пол. Гнусавый пнул ещё пару раз, а следом вошли другие, кто ждал в тени.
— Ищите её, — приказал он. — А то Иваныч с нас головы поснимает. Муха, ты в подполье, Баир, на чердак! Ржавый, ты в сарай!
— Нашёл её, — Муха открыл люк подполья.
Крюков поднял сегодня всех. Заспанные бухгалтер и юрист изучали бумаги Родионова, сидя прямо у него в кабинете. Но когда они дошли до интересного, то сон с них спал. Начали бросаться всякими терминами, причём так нудно, что Женя начал зевать.
Все настолько были сбиты с толку всем произошедшим, когда сначала охота шла на нас, а потом на Муратова, что даже не сразу забрали у Жени автомат, а только когда он прошёл с ним в административное здание. Но обещали потом вернуть.
Самого Крюкова здесь не было. Судя по словам юриста, Родионов сам мутил схему, а вот Фрол хитрее, его подписей мало. Но его тоже наверняка ничего хорошего не ждало. Да и он точно в курсе махинаций этого дельца.
В косяк открытой двери постучал браток.
— Ты Волков? — спросил он. — Игорь Иваныч тебя зовёт. Нашли, говорит, падлу эту.
Мы с Женей вышли в ночь. Пришлось проехать на девятке на другую сторону завода, в самые первые цеха, построенные ещё при Союзе. Там производства уже не было, но именно туда подъехал БМВ Крюкова.
Под заброшенным цехом оказался достаточно большой подвал с земляным полом, где нас и ждали Крюков с Душманом. Крюков опирался рукой на грязную бетонную стену, а Душман стоял с лопатой, тихо напевая какую-то мелодию.
Между ними стояла ржавая ванна, вокруг неё несколько братков. Душман посмотрел на меня и кивнул на того, кто в этой ванне лежал.
— Он это? Его ты тогда искал?
В этот раз Муратов отхватил сильнее. Глаз заплыл, весь покрыт кровью, руки и ноги туго стянуты проволокой. Рот открыт, виден сломанный зуб. Маньяк бился, как выброшенная на берег рыба, но через бортик ванны перелезть не мог.
— Помоги, — прошептал он. — Они меня убить хотят. Дяде передай, лавэ получишь! Десять кусков зелени…
— Что с Машей? — спросил я, игнорируя мольбы маньяка.
— Жива, — Крюков закурил мальборо. — Пострадала, но жива. В Австрию её отправлю, пусть в себя приходит. Ей нравится в Австрии. Там и врачи нормальные, и отдохнуть можно.
— Он кого-то ещё убил, — Душман плюнул в ванну. — В подвале тело нашли, месяц наверное или два назад. Пусть менты сами потом смотрят.
Я даже не знал об этом. А вдруг жертв было ещё больше в прошлый раз? Просто не всех нашли. Но я сделал всё, чтобы это прекратить, и единственное, о чём жалею — что не смог его тогда придушить ещё при первой встрече.